Перед тем как выйти в общий зал, нужно было избавиться от маскировки. Для этого у Ури была приготовлена крохотная комнатка, где хранилось всё необходимое. Мы стояли в коридоре, в маленьком тупичке без окон; наверняка этот коридорчик находился под уровнем земли. Пол был устлан большими плитками, и это оказалось очень немаловажным фактом, потому как Ури кряхтя опустился на колени и приставил какую-то железку к одной из плиток. Железка прилипла к плитке. Ури потянул на себя, и открылся лаз. Внизу показались ступени.
– Это что, погреб? – поинтересовался я.
– Да так… - нехотя отмахнулся Жиза и полез вниз.
Да, секретов у этого жиртреста хоть отбавляй. Что делать? Нужно идти за ним.
Вскоре мы стояли в небольшом квадратном помещении, и я сразу же всё понял. Здесь находилась аппаратура для снятия «макияжа». Действительно, пора избавляться от этой надоевшей внешности; пора становиться собой, но, к сожалению, ненадолго. Ведь из этого ресторана должен выйти не «я», а совсем другой человек. Поэтому о своей настоящей внешности, как это ни печально, придётся забыть.
Ури снимет с меня маскировку и создаст новую.
Аппаратура разительно отличалась от того, что я видел раньше: старая табуретка, на которую я должен сесть, и некое подобие захудалого 3D принтера. Это самая старая модель из всех существующих в этой вселенной! И я должен доверить своё тело этой развалине?!
Ури с состраданием смотрел на меня; он понял мои мысли.
– Извини, что есть, то есть, - развёл он руками. – Снабдили меня только этим.
– Это же барахло!
– Извини, говорю, - голос его стал каким-то строгим, – другого нет.
– Ладно.
Спорить бесполезно. Я присел на табурет, приставив лицо к матрице.
Сзади засмеялся Ури:
– Не-е-ет, приятель! Табурет тут для меня, а тебе придётся стоять!
Я непонимающе обернулся.
– Ты не видел такую модель, да? – спросил Ури. Когда я замотал головой, он стал объяснять: – Тут не всё так просто. Это кустарная модель. Старый образец. Та маскировка, которая сейчас на тебе, делалась на профессиональной аппаратуре, и поэтому ты сидел в удобном кресле, одетый, расслабленный, и процедура завершилась за три минуты. Правильно? Ну так вот. А здесь всё намного сложнее. Во-первых, тебе нужно раздеться. До гола!
– Совсем?
– До голых причиндалов, приятель! Именно так!
– Для чего?
– Потому что это не профессиональная аппаратура, - Ури смотрел на меня, как на ничего не соображающего идиота. – Матрица должна охватить тебя всего. Только так можно удались старые слои и нарастить новые. Через лицо, как это было на профессиональной аппаратуре, не получится. Там матрица состоит из запрограммированных атомов.
– А здесь?
– А здесь по тебе будут ползать нанороботы, размерами в два атома каждый, и каждый робот будет нести свой атом-кирпичик, который должен быть помещён по определённым координатам. После завершения процедуры, все нанороботы с тебя слезут и снова застынут в виде вот этой матрицы.
Ури ткнул пальцем в чёрную мембрану, заключённую в текстолитовую рамку.
– Но зачем такие сложности? – удивился я.
– Прости. Жаборотые как смогли, так и сварганили в своих подвалах. Ты же знаешь их качество, чего тебе объяснять! Вся наша планета засыпана их дерьмом!
– Ты имеешь в виду…
– Их, извините за выражение, продукцию! Они гонят фуфло, да в таком количестве, что просто диву даёшься, как они могут производить сто-о-олько дерьма! Живут на маленькой вшивой планетке, но сумели полностью поработить наш рынок! Куда не кинься, что ни купи, всё: Сико, Сико, Сико! Всё сделано в Сико! У них просто невероятная работоспособность и талант по производству дерьма в колоссальных количествах! Оп, стоп! Мы отвлеклись от темы. Раздевайся. Время не каучуковое.
Пришлось похвастаться своей тощей задницей перед Жирной задницей!
Ури подвёл меня к мембране и, подхватив табурет, отошёл в сторону. При этом в его руке было устройство с толстым экранированным кабелем, который был присоединён к аппарату. О Создатель! Какое же всё древнее! Но Ури сказал, что это безопасно…
Миллионы микроскопических иголочек пронзили моё тело. На какое-то мгновение стало больно; я дёрнулся, а где-то сзади послышался возглас Ури – чтобы я стоял смирно и не шевелился.