Высокий человек едва заметно улыбнулся.
– В кресло его, - сказал он.
Два подчинённых подняли тело и усадили на место.
Начальник медленно подошёл к капитану, склонился и посмотрел в полузакрытые глаза.
– Вот мы и встретились… граф. Я знаю, вы меня слышите. Но, поверьте, ваше упорство приведёт лишь к смерти. К вашей смерти. Я предлагал вам по-хорошему, вы не захотели. Ну что ж… Вы же знаете, насколько глубоки амбиции нашего хозяина, не так ли? Молчите? Но ничего. Вскоре вы заговорите. И все ваши тайны станут нашими.
Мужчина словно бы немного ожил. Его глаза приоткрылись, а изо рта выплеснулась кровь. Он тяжело дышал, в груди свистело, было видно, как он пытается сфокусировать зрение, но получалось плохо.
– Вы ошиблись граф, - заговорил начальник, в то время как подчинённые копошились вокруг тела и производили какие-то манипуляции с его головой.
– Да, я ошибся, - прохрипел капитан. – И это поставит точку.
– Нет. С этого только всё начнётся.
Мужчина попытался улыбнуться, но его улыбка скорее была похожа на гримасу, переполненную ужасом. Он попытался вывернуться из лап двух работников, которые что-то делали с его головой, но мышцы слишком ослабли.
– Вы… вы… - Мужчина задыхался.
– Не утруждайтесь. Вскоре вы сможете говорить. Но говорить будете совсем иначе. Для этого вам не нужны будут голосовые связки.
– Вы не достигнете… никогда не достигнете…
– Достигнем. Вот увидите.
– Нет. Я не позволю.
– Но вы уже позволили! – улыбнулся высокий человек. – Вы у нас в руках.
– Это ничего не зна.. не значит, - еле слышно выдавил капитан.
– Опять вы ошибаетесь… - ответил было начальник, но тут его вдруг словно ударило током. Он вскрикнул. – Нет! Не может быть! Только не это! – Он обернулся к подчинённым. – Живо! Транквилизатор! Блокаду срочно! Не дайте ему уйти в стазис! Чёрт!
Подчинённые бросились исполнять приказание, но очевидно было уже поздно. Лицо капитана вдруг стало мертвенно бледным. Его тело напряглось и стало недвижимым.
– Чёрт! Нет! Нет же!
Высокий человек со всей силы пнул кресло капитана ногой и бросился к панели управления. Он колотил по ней руками в бессильной злобе, разнося экраны, превращая их в паутину трещин.
Но он успокоился. Повернулся. Его сжатые тонкие губы едва угадывались на лице. Глаза, словно две бездонные пропасти, сконцентрировались на недвижимом капитане. Пальцы высокого человека чуть дрожали, а дыхание постепенно приходило в норму.
Подчинённые стояли на вытяжку около кресла.
Высокий человек с усилием проглотил тяжёлый комок и хриплым голосом сказал, обращаясь к подчинённым:
– Корабль на буксир. Капитана к нам на борт, в капсулу. Он жив. Его надо попытаться вывести из стазиса. Примите все соответствующие меры. И как можно скорее! – последнюю фразу он почти выкрикнул.
Подчинённые замельтешили вокруг кресла и уже через несколько секунд капитан был уложен на носилки и отправлен по той самой трубе на борт одного из корветов.
В рубке высокий человек остался один.
Он глубоко вздохнул и опустил голову.
– Чёртов ублюдок… Сволочь. Тварь. Не может быть… он меня перехитрил. – Он ещё раз глубоко вздохнул. – Ну, ладно, посмотрим…
И он покинул корабль, вернувшись в свой корвет.
2.2.1
…приятных сновидений…
…не утруждайте себя…
…вас доставят куда нужно…
…спокойного сна…
…вюр Йаови…
…вюр…
А ведь совсем недавно он говорил «господин» … Сраный ублюдочный имбецил! Хотя, почему он должен быть ублюдочным имбецилом? Он выполнял свою работу. Работа у него такая, и надо сказать, профессионал он знатный. Так ввести меня в заблуждение! Заставить забыть всё на свете! Это надо уметь, чёрт возьми! Надо уметь! И я всё-таки попался. Вот теперь точка.
А что будет дальше? Помниться, этот… как же зовут-то его… попутчика моего… А, да! Вспомнил. Кларке Вислу. Так вот, помнится, он говорил, что неспроста я ношу имя с внутренней приставкой, которое предназначено только для так называемого «высшего сословия». И именно поэтому меня до сих пор не ликвидировали; именно поэтому меня и доставят «куда нужно». Вот только, куда? И что я должен буду делать?
Для чего я им нужен?..
И только теперь, после того как в моей голове появился этот вопрос, я вдруг понял, что, оказывается, уже пришёл в себя, только глаза до сих пор закрыты… и тишина вокруг гробовая… и холодно как-то… и воздух переполнен озоном, словно бы я парю внутри грозовых туч… и ноющее во всех местах тело налито свинцом.