Она смущённо потупилась.
- Я совсем не умею быть хозяйкой дома. А ваша благородная матушка умерла, и у меня не будет свекрови, которая могла бы меня научить.
- Не беспокойтесь, Ио-ли, - довольно улыбнулся молодой человек. - Когда приедем в Даяснору, я найму для ведения хозяйства какую-нибудь благородную вдову. У неё и научитесь.
Он ещё какое-то время рассказывал о том, как намерен обустроиться на новом месте службы. Потом приёмной дочери бывшего начальника уезда удалось сменить тему разговора, и они стали беседовать об истории Благословенной империи. Точнее, говорил в основном Хваро, а девушка всё больше слушала, очень скоро запутавшись в потоке дат, имён, событий и географических названий. Тем не менее она неплохо провела время, отвлекаясь от тревожных мыслей.
Около полудня сделали остановку на обед. Видимо, барон заметил, что люди устали, потому что вдруг приказал всем отдыхать. Даже мула выпрягли и пустили пастись.
Довольные слуги улеглись прямо на траве в тени придорожных кустов, охранники расположились у фургона, а аристократ и беглая преступница устроились внутри.
И хотя послеобеденный сон не в традиции аборигенов, на сей раз уснули все. Очевидно, сказался ранний подъём.
Как и положено предводителю, первым проснулся барон и тут же поднял всех на ноги. Хотя, судя по положению солнца, отдыхали они совсем недолго.
Когда запрягали мула, Платина, уже уставшая сидеть и лежать, попросила у Хваро разрешения немного пройтись. Тот не только согласился, но и вызвался составить ей компанию.
Окружающий пейзаж, яркое солнце на чистом, голубом небе, молодая зелень вокруг и любовь в душе привели его в лирическое настроение.
В очередной раз признавшись девушке в своих чувствах, он вновь взялся читать стихи.
Ия тихо млела, и ей совершенно не хотелось думать ни о печальной судьбе семьи Бано Сабуро, ни об убитой невесте шагавшего рядом аристократа, ни о его служанке, нашедшей свою смерть в зимнем лесу.
Дорога постепенно сужалась. Поросший травой склон с одной стороны становился всё круче, а с другой - тянулся длинный, неглубокий овраг.
Глянув вниз на текущий по камням ручей, девушка вдруг подумала, что если им встретится какая-нибудь повозка, разъехаться будет очень трудно. Но, видимо, колёсным транспортом здесь пользовались нечасто. За то время, пока их маленький караван добирался до спуска в долину, навстречу попалась только группа носильщиков.
Мужчины разного возраста в шапочках со смешными белыми помпонами, растянувшись цепью на обочине, низкими поклонами приветствовали идущего посередине дороги дворянина.
Не забывая о правилах хорошего тона, барон ответил им коротким кивком, а когда простолюдины остались позади, сообщил спутнице, что деревня, куда они сейчас направляются, находится уже на его земле.
- Как бы староста не попытался устроить мне торжественную встречу и ещё сильнее задержать нас. Мы и так опаздываем из-за той остановки в полдень.
"Так почему же ты просто не пошлёшь его подальше, чтобы не приставал? - мысленно удивилась пришелица из иного мира. - Неужели стесняешься какого-то простолюдина?"
И тут же возразила себе: "Вряд ли. Может, просто не хочет, чтобы меня видели на его земле? Но он же обещал мне позволить свободно ходить по замку? Непонятный случай".
Так ничего и не придумав, осторожно спросила:
- Мне лучше не покидать фургон?
- И мне тоже! - рассмеялся собеседник. - Если нас никто не заметит, то и встречать некого!
- Но разве они не узнают вашу повозку? - рискнула напомнить приёмная дочь бывшего начальника уезда.
- Если кто-нибудь спросит... - объявил землевладелец, глядя на осунувшиеся от усталости лица слуг и телохранителей, - говорите, что в повозке господин Каямо.
- Да, господин! - почти хором отозвались дворяне и простолюдины.
- Это мой управитель, - пояснил молодой человек, помогая спутнице подняться на переднюю площадку. - Крестьяне знают, что он часто пользуется этим фургоном.
Уже минут через десять, после того как любопытные селяне узнали, кто заглянул к ним в деревню, примчался староста и принялся громко просить позволения лично выразить своё глубочайшее почтение благородному господину Каямо.
Помня инструкцию и тоже стремясь как можно скорее добраться до замка, охранники грубо оборвали славословия крестьянина, доходчиво объяснив, что господин Каямо устал и приказал себя не беспокоить. Тем не менее настырный мужик ещё какое-то время шёл рядом с повозкой, уже не так громко, но столь же проникновенно желая управителю долгих лет, процветания и всяческих благ, не забыв напомнить, что его зовут Танаб, и он всегда готов услужить благородному господину Каямо.