- Хм, - отозвался парень, - на самом деле я подумывал провернуть все это не с вами, а с Глебом. Именно поэтому и пришел договариваться к вам.
- Не вижу логики, - вмиг помрачнел Вадим.
- Ну вы верно заметили. Молодое сознание, попав в нынешнее тело и нынешние обстоятельства, слегка офигеет, и это еще мягко сказано. И вот здесь-то ему никак не помешает помощь старого проверенного товарища, который будет в курсе всего происходящего…
- То есть меня? Позволь-ка уточнить. То есть вы собираетесь махнуть сознания нынешнего и юного Глеба местами, а в качестве психологической поддержки использовать меня?
Паша с готовностью кивнул.
- Только я что-то не пойму, что это даст Агате и нам с братом? Как поспособствует ее воссоединению?
- Ну как же. Если мы переместим сюда сознание 20-летнего Глеба, он даже толком и не будет знать о распаде и с радостью выйдет с вами на сцену.
- А что будет с этим Глебом? Об этом вы подумали?
- Ну… в целом, ничего плохого. Кто не мечтает вернуться в молодость? – и Паша благоговейно заморгал, ожидая вердикта Вадима.
- В общем, так. Я не знаю, как вам вообще пришла в голову такая безумная идея, но я сразу говорю: нет. Я не согласен ни на собственное, ни на Глебово перемещение. Хотите испытывать свой прибор, делайте это на ком-нибудь другом.
- Но почему?! – в отчаянии всплеснул руками незадачливый фанат.
- А как ты нас возвращать потом будешь, а?
- А зачем вас возвращать? – совершенно искренне изумился Паша.
- Так, все ясно, – Вадим поднялся с кресла и указал парню на дверь.
Паша еще несколько минут, в течение которых Вад помогал ему одеваться и обуваться, лопотал что-то бессвязное в попытке уговорить кумира совершить прыжок веры, но тот даже не слушал его.
- На кошках тренируйся! – напоследок крикнул ему Вадим, захлопывая дверь прямо перед носом Паши.
Тот уныло побрел вниз, тыкая пальцами в экран смартфона. Через несколько секунд в трубке послышались гудки, и угрюмый голос произнес:
- Ну как все прошло?
- Как и следовало ожидать. Он отказался, - уныло протянул Паша.
- Значит, задействуем план В! Не кисни! – прокричал в трубку Егор. - Бегом на вокзал! Наш поезд уже через час!
========== 2. ==========
Вадим рухнул на постель и отрубился, как только шаги пацана стихли за дверью. Обдумать это потрясающее по форме и содержанию предложение у Вадима не было ни сил, ни желания. Но когда утром он разлепил глаза, отшвыривая в сторону будильник, первой его мыслью стало воспоминание о странной вчерашней встрече. Что это было? Розыгрыш? Или пацаны всерьез решили повернуть вспять колесо истории? И ладно бы это могло коснуться одной только Агаты, так ведь под ударом были все, когда над своим прибором склонялись две вихрастые юные головы. Их надо было остановить во что бы то ни стало.
Но. Вадим не знает, где они живут. Не знает их телефонов. Даже фамилий не знает. Лишь имена. Но мало ли в Москве обитает юных Павлов и Егоров! Вадим взъерошил остатки тщательно сбриваемой шевелюры и отчаянно застонал. Черт с ней Агатой, но вот что если они переместят сознание какого-нибудь условного Чубайса в тело условного Сталина образца 42 года? А что еще можно ожидать от малолетних дебилов? А тогда сознание Сталина вселится в тело Чубайса, и… Что случится с российской и общемировой историей при таком раскладе?! Война будет в одночасье проиграна? Вад лихорадочно соображал, вспоминая хоть какие-то детали, но как назло на ум ничего не приходило.
Вообще пареньки в целом производили впечатление вполне разумных людей. Ну да, изобрели этот безумный прибор, так ведь не опробовали его разом на Гитлере, а выбрали жертву помельче. Еще и посоветоваться вздумали, испросить согласия на эксперимент, так сказать. Значит, просто так в омут с головой они бросаться не станут. Но поверить в то, что ребята не попытаются подыскать себе новую жертву, а в их терминологии – добровольца – Вад попросту не мог. Ну и первым на ум, разумеется, приходил Глеб. Если им отказал старший, никто парням не помешает обратиться за помощью к младшему. И вот тот уже будет достаточно безумным, чтобы…
Вад вдруг ощутил, как сердце его ухнуло вниз, он схватился руками за голову и вылетел из гостиничного номера, хватая на бегу вещи. У Глеба сегодня был концерт в Москве, а из Твери туда надо было еще добраться.
Автобус ехал по пробкам около двух часов. Вадим должен был успеть смотаться до Москвы и обратно, чтобы послезавтра рвануть в тур по Сибири: отменять его не хотелось даже ради такого из ряда вон выходящего события. И когда старший Самойлов, запыхаясь и роняя шарф с перчатками, подбежал к клубу и заметил там две знакомые долговязые фигуры, то понял, что не ошибся в своих подозрениях. Не дожидаясь запуска толпы в зал, он схватил обоих за шкирки и отволок в сторону.
- Значит, так, ребятки. Даже не вздумайте. Понятно вам?! Я этого не допущу.
- Поздно, процесс запущен, - деловито сообщил ему тот, кто был, вероятно, Егором. – Прибор на таймере. Ровно через…
- Что?! – завопил Вадим и, расталкивая охрану, принялся пробираться в клуб. – В каком смысле на таймере? Глеб что, дал свое согласие?! - ревел Вад.
- Нет, - покачал головой Паша, а Егор, поддакивая другу, кивнул. - Но мы решили, что так будет лучше. В конце концов, ведь именно Глеб развалил Агату, именно он основная причина того, что Агаты сейчас не существует. Мы даем вам и всем нам шанс заполучить ее назад. Мы сделали для этого все и даже больше. Если вы не сможете этим шансом распорядиться…
- Когда это произойдет?! – проревел Вадим, не слушая ребят.
- Минут через пятнадцать, - вальяжно протянул Егор, бросив взгляд на часы.
Вадим чертыхнулся и рванул к клубу, пару минут пререкался с не узнавшим его охранником, пока не сунул тому в лицо паспорт, пару минут протискивался в толпе поближе к сцене, потом приводил в норму дыхание, глядя на то, как в своей обычной манере на сцене корежится и стонет Глеб. Его Глеб.
Он никогда прежде не был на концертах младшего, считал это бессмысленным времяпровождением: пока в Глебе жил запал и азарт, он немилосердно пил и едва стоял на ногах, и Вадим не мог посещать его выступления от жуткого стыда. Когда же с выпивкой тот завязал, то потерял на тот момент последние зачатки всякого энтузиазма и выглядел скорее зомби, а не рок-звездой. Вот и сейчас Глеб гнулся ломаной линией, лицо его было искажено мукой, словно для него быть на сцене стало своего рода испытанием. На несколько мгновений Вадим даже забыл, зачем он здесь. Пока не глянул на часы, и сердце его тут же пропустило удар. Две минуты. Одна. Тридцать секунд. Пятнадцать. СЕЙЧАС. Глеб поднял глаза и заметил стоявшего в толпе брата. Во взгляде его отразилось изумление с примесью отвращения.
На мгновение Глеб замер в изломанной позе, затем взгляд его остекленел, а в горле застыл истеричный вопль… но уже через секунду глаза округлились, а микрофон вывалился из опустившихся рук. Он испуганно моргал, близоруко озираясь по сторонам, прикрывал глаза ладонью не в силах понять, где он находится и что произошло.
- В-в-вадик? – неуверенно пробормотал он, переминаясь с ноги на ногу. – Вадик?! Что произошло? Ты где, Вадик?!
Удивленный и непонимающий гул пророкотал по залу. Кажется, сразу десятки лиц обратились в сторону Вадима, которого заметил со сцены и Глеб, подошел к краю и рухнул на колени:
- Вадик?
Вадим шумно выдохнул, вытер лоб рукавом пальто и ловким прыжком вскочил на сцену, хватая младшего под локоть. Публика зашумела еще громче, кто-то в толпе крикнул:
- Агата!
- Пошли на выход, - подталкивал он продолжавшего недоуменно озираться Глеба к кулисам.
- Вадик, что случилось? Что с тобой? Я перебрал кокса? Почему ты седой? Когда ты успел сбрить волосы? - тараторил без умолку Глеб, вцепившись в рукав старшего.
Снейк попытался было остановить обоих, но Вадим пригрозил ему кулаком, стащил Глеба со сцены и буквально поволок на себе к служебному входу.