Но шея у него совсем отказывает, как будто чья-то рука сильно, не отрываясь, давит ему на лоб, и он медленно погружается…
...становясь единым целым со стенами туннеля, с темнотой.
Его рот и нос наполняются цементным раствором, и его дыхание пузырится на поверхности густой массы. Тело Леннокса сдается, и его финальные конвульсии вызывают лишь небольшое колыхание сгущающейся массы вокруг него.
Сдайся уже, Рэймонд. Это и правда будет к лучшему...
Просто шагни во мрак, Рэй...
Да... обратно в эту темноту...
Но вот некая внешняя сила вмешивается в происходящее, продолжая сопротивление вместо него. Она тащит его обратно из этой трясины...
...он открывает глаза и, моргая, видит, как Кармел, севшая на него верхом, вытаскивает его за плечи из цементного гроба. Ее промокшая серая фигура возвышается над ним, словно причудливая статуя, вынырнувшая из трясины. Леннокс кричит от боли, и вязкая масса вырывается из его легких.
– Нужно встать, Рэй!
Да, Рэймонд, вставай, нужно двигаться!
Пока Кармел помогает ему подняться на ноги, он может только кивать, как глупая игрушечная собачка на заднем сиденье машины, пытаясь набрать в легкие побольше воздуха, а его полные слез глаза горят огнем. Она снимает с пояса нож и освобождает его от стяжек, а он с хрипом вдыхает прогорклый, воняющий химикатами воздух, будто это чистая вода из горного источника. Цемент затвердевает вокруг их голеней, пока они продвигаются по густеющей массе, помогая друг другу выбраться из ямы. Густой раствор капает с них, растекаясь по всему полу.
– Ну, блин… – Леннокс с облегчением выплевывает еще несколько сгустков удушающей смеси.
– Давай раздеваться, – говорит Кармел, круглое личико которой будто выглядывает из туши бегемота. – Надо смыть с себя это ядовитое дерьмо.
– Надо отсюда убираться, – колеблется Леннокс, поглядывая на лестницу. –Может, мой телефон и те кассеты все еще там валяются. Они мне нужны. А ты иди!
– Ни за что, – объявляет Кармел. – Вместе будем выбираться.
Леннокс не видит смысла спорить по этому вопросу. Он всегда подозревал, что чужое мнение редко может сбить Кармел с выбранного ей пути. В последнее время это стало особенно очевидным. Они поднимаются по оставшейся в целости лестнице, но, судя по скрипу, ее скоро ждет та же судьба, что и соседнюю, и Леннокс сомневается, правильно ли они поступили.
Снова неправильные решения...
– Вниз, блин, на лифте поедем, – шепчет Кармел. На повороте лестницы откуда-то из-под ног у них вырывается протяжный скрип, и платформа раскачивается.
– Само собой.
– Тренч мне рассказал, что мой исследовательский проект был для Кардингуорта всего лишь ширмой, – шипит Кармел, пока они осторожно поднимаются. – Он планировал передать участок китайским инвесторам для строительства жилых комплексов для их студентов. Четыре года он меня за нос водил. Такие ублюдки, как он, богатые избалованные придурки, для которых жизнь других людей просто игра...
– И ты за это его убила? – Леннокс резко оборачивается и смотрит на нее, пока они поднимаются во мраке.
– Упреждающий, блин, удар, Рэй! Ты же слышал, что они сделали с Тренчем, – говорит она, и ее серая фигура теперь кажется ему похожим на буйную ростовую куклу футбольной команды. – Ты же не думаешь, что я тоже не попала бы в их черный список? Кроме того... – Она сбрасывает отяжелевшую толстовку с капюшоном и бросает ее в пустоту, открывая футболку с надписью "МЕЖДУ НАМИ ОТЛИЧНАЯ ХИМИЯ". – Я не могла позволить ему причинить тебе боль. Просто не могла!
С трудом двигаясь в своем тяжелом цементном костюме, Леннокс испытывает облегчение, когда они ступают на твердый пол. По примеру Кармел сбрасывает толстовку.
– Позже об этом поговорим.
– Согласна.
– Эти чертовы кассеты... если они их забрали...
К его радости пальто так и осталось на столе. Он поднимает его и обнаруживает магнитофон, кассеты и свой телефон.
– Фу, блин, – он испускает глубокий вздох облегчения. – Я чуть не обосрался, думал, Мона или эти два гада забрали их...
– Я не говорю, что предательство Мэта по поводу участка тут ни при чем, – Глаза Кармел горят, пока она наполняет ведро водой. – Нам нужно смыть это дерьмо, – Она выплескивает его на Леннокса, показывая ему сделать то же самое. – но это намного, намного серьезнее, чем... Намного серьезнее, чем твоя личная месть. Тренч намекал, что здесь, в карьерах возле завода, похоронены другие дети, – Она подходит к окну с прогнившей рамой и трет стекло, чтобы выглянуть наружу. – Это абсолютное зло, – Она поворачивается обратно к нему. – Если бы я пошла в полицию, им бы опять все с рук сошло. Так всегда бывает.