Обитатели пансиона замечают, что на санитаре хирургическая маска. Он держит в руке канистру, из которой льет еще бензин на их горящего друга. Языки пламени вздымаются вокруг здоровяка, безжалостно пожирая его тело, и от него валит едкий дым, отчего срабатывает оглушительный сигнал пожарной тревоги. Пансионеры, наконец, обретают дар речи и кричат, а огонь, кажется, скоро превратится в адское пламя.
Санитар смерти выскальзывает через оранжерею. Движения у него дерганые, но стремительные, как у животного, будто собака или кошка спасается бегством с того места, где они получили травму. Охваченные паникой заключенные едва ли замечают, как он добегает до ожидающей его машины, которая тут же трогается с места.
За рулем – пожилой мужчина с суровым лицом. В его глазах сквозит жестокость. Он знает, что находится здесь только потому, что у того человека, который ему позвонил, больше никого не осталось. Двое мужчин обмениваются кивками, машина выезжает на главную дорогу, и санитар снимает маску. Очевидно, что они коллеги, но за друзей их вряд ли можно было бы принять.
В доме престарелых один из самых крепких заключенных, невысокий мужчина в очках, Мэйнуоринг, бросается к ревущему пламени с одеялом.
– ЭТО БРАЙАН, – ревет он. – МЫ ДОЛЖНЫ ЕМУ ПОМОЧЬ!
Пока завывает пожарная сигнализация, Брайан Иэн Мандерсон сгорает заживо, его крики разносятся по всему зданию, приводя в ужас как жильцов, так и персонал. В его голове мелькают лица. Их много, но в конце остаются только два. Одно из них – пацана из туннеля, самого первого; другое – нового санитара, который только что скрылся...
Кто старое помянет
Гэри бросается к месту происшествия, но его почти отбрасывает назад ужасная вонь. Он хватает огнетушитель, заливает пеной пылающее тело. Но этот бесполезный поступок лишь показывает, что Брайана Иэна Мандерсона больше нет. Все, что от него осталось, – это обугленное месиво в инвалидном кресле. Почерневшая плоть отслаивается под напором струи огнетушителя, обнажая белые кости, напоминающие закопченные деревянные палки. Затем тело проваливается сквозь прогоревшее сиденье, складываясь пополам и превращаясь в расплывчатую дымящуюся груду праха на кафельном полу.
После этих ужасных событий жильцов, радующихся, что их спасли от режущих уши звуков сигнализации и едких клубов дыма, выводят в сад. Им разрешают зайти в свои комнаты за верхней одеждой. Перепуганный Гэри думает о том, как безутешна будет Полли. В маленькой диспетчерской объектив камеры показывает пустоту, а на пленках ничего нет. Эта дорогостоящая система безопасности была установлена совсем недавно, но злоумышленник смог отключить камеры видеонаблюдения и скрыться, оставив после себя этот жуткий хаос.
Теперь машина едет медленнее по извилистой прибрежной дороге. Ее место назначения – коттедж, арендованный в отдаленном районе Саут-Даунс. Пассажир смотрит на водителя с суровым лицом, который старше его примерно на десять лет. Глядя ему прямо в глаза, он говорит:
– Ты не такой, как они. Стопудово.
Пожилой мужчина натянуто улыбается.
– Скажи только… как ты узнал, что он был в том доме престарелых?
– Это называется оперативными мероприятиями, – самодовольно отвечает тот. – Как только я выяснил остальное, я разыскал его.
Он видит, что пассажир отвлекся на текстовое сообщение на телефоне.
– Это от сестры, – говорит его более молодой спутник. – Напоминает, что в эти выходные маме исполняется восемьдесят.
– Поедешь?
– Почему бы и нет, – пожимает плечами Рэй Леннокс. – Может, подругу возьму, пусть со всеми познакомится. Повидаю старый Дымоград. Кто старое помянет... – Он высовывает голову наружу и смотрит на волны, которые набегают на гладкий песок, потом на небо. Похоже, за ними по пятам несется грозовая туча. – В любом случае, похоже, что собирается дождь. Как думаешь?
– Хрен его знает. Я что, похож на чертово погодное приложение?
Дуги Гиллман, со своим красным квадратным лицом, действительно напоминает Ленноксу иконку какого-то приложения, которое он скачивал, хотя оно и не для прогноза погоды. Он думает незаметно заглянуть в телефон, но потом решает этого не делать.
– Нет.
Копы и бандиты: две разные разновидности одного и того же дерьма. Они питаются слабостью и недолговечностью. Шаткие конструкции, соединяющие тех, кем мы себя считали, и тех, кем мы были на самом деле. Лучше держаться подальше и от тех, и от других. Но даже если ты будешь избегать этих смертельно скучных ублюдков, они обязательно когда-нибудь влезут в твою жизнь.