У Томаса и Маршалла никогда не было шанса стать теми мужиками, которыми они могли бы стать. Но ты мужик, получивший такой шанс, и ты похоронишь этих ублюдков. Поклянись самому себе и памяти этих погибших ребят, которых ты никогда не видел.
Эти несчастные бедняги...
Джордж внезапно сует в руки Ленноксу телефон. На экране фотка солнечного пляжа.
– Что это?
– Тенерифе. Тебе надо взбодриться, Рэй. Зимнее солнце. У друга там есть квартира, которая сейчас пустует. Лететь всего четыре часа. Ты и эта, как там ее, я и некая дама... – Его партнер поднимает к губам стакан с джином и тоником, а на телефон в руке Леннокса приходит сообщение. Оно от Полли:
Привет, Мистер Жеребец. Пора бы уже прокатиться!
Он облегченно смеется, передавая Джорджу телефон.
– Похоже, эти совещания с администрацией проходят успешно.
– О, какой ужас, – смеется Джордж, изображая стыд, и убирает телефон во внутренний карман пиджака.
Леннокс весело качает головой, воодушевленный тем, что ему внезапно становится легче. Джорджу явно удалось пробудить в управляющей домом престарелых "Роуз Гарден" ту сторону характера, которую он никогда не замечал. Он давно подозревал, что его старший товарищ обладает глубокими знаниями, которые ему недоступны. Оказалось, что это и на женщин распространяется.
Джордж делает еще один большой глоток своего джина с тоником.
– И что это еще за типично английская хрень, "Похоже, эти совещания с администрацией проходят успешно"? Что, черт возьми, случилось с характерным гортанным говором моего шотландского друга? Жизнь на юге тебя уже так испортила?
– Похоже, что ты хорошенько порешь эту кобылу, приятель, – смеется Леннокс, радостно возвращаясь к себе прежнему. – Полагаю, мне поднадоело, что меня не понимают.
– Нас всех не понимают, Рэй. Конечно, ты же в курсе, что это одно из немногих достояний, которые у нас остались, – и Джордж снова поднимает свой "Гиннесс". – наша последняя частичка свободы. Как там твоя новая дама сердца? Как думаешь, ей понравится идея провести недельку на солнечном Тенерифе?
– Похоже, что я полечу один, – говорит он, и в его голове возникает трогательный образ непринужденной улыбки Кармел, прежде чем он чувствует, как в нем поднимается злоба. – Как и большинство людей в этом проклятом городе, Кармел, кажется, странно оскорблена и защищает насильника-педофила, морду которого мой друг подправил с помощью пивного бокала, – и Леннокс поворачивается, посмотреть на шумную группу молодых людей, которые входят в бар. – И я должен сказать, что этот твой ван дер Меер, как бы я ни был признателен за его помощь, похоже, придерживается того же мнения.
– Да ладно, Рэй, а что ты ожидал? – возражает Джордж. – Кардингуорт давно тут известен как всеми уважаемый человек. Типа, местный самородок, много чего сделал для общества и другая подобная хрень.
– Ага, так он всем и говорит. Эти ублюдки отлично умеют себя расхваливать, и у них редко бывает недостаток в чертовых подхалимах, которые им задницу лижут.
– Даже если репутация героя запятнана, люди все равно нуждаются в нем, и они никогда не будут хорошо думать о человеке, который разрушает их надежды, – рассуждает Джордж, а его взгляд скользит по той группе молодых людей, прежде чем он делает знак Ленноксу.
Посмотрев туда, куда он показывал, Леннокс видит, что Крис, бойфренд Риа, находится среди них. Молодой человек смотрит на них с еще большим вызовом, чем в прошлую встречу. Однако Джордж сейчас в ударе, и Леннокс задается вопросом, не пытается ли его напарник всеми силами отвлечь его от зрительного контакта с группой молодежи.
– Народ начал понимать, что нам крышка. Общество разрушено, и глобальное потепление скоро всех нас поджарит или утопит. На глубинном, экзистенциальном уровне они это понимают; им не нужно, чтобы какие-то чертовы образованные либералы им что-то снисходительно объясняли. Гораздо проще тешить себя приятными иллюзиями, что выпускники Итона о них позаботятся. Им нужно верить в воображаемую добрую старую Англию, в которую они могут вернуться. Они находятся в самом низу списка в этом мнимом островном раю. И им приходится с этим мириться, потому что, хотя они знают, что это чушь собачья, но больше у них ничего нет.
– Да уж, моя хата с краю... – соглашается Леннокс, оглядывая бар. Раньше казалось, что это местечко для состоятельных космополитов, но теперь, похоже, здесь полно настоящей деревенщины, почуявшей ненавистных эмигрантов. Он позволяет себе вздрогнуть.
Кардингуорт... у него большие связи. Я в самом логове зверя...