Все это происходит из-за твоей одержимости Кардингуортом и этим туннелем. Может, пора уже отпустить, Рэй.
Нет!
Ну и... зачетные "Док Мартенсы" пришлось выбросить в помойку...
Этот прерывистый голос в голове: хитрый, не его собственный. Как он раздражает и мучает его. На пронизывающем ветру он медленно, пошатываясь, поднимается по ступенькам на верхнюю площадку комплекса, откуда открывается вид на гавань. Добравшись до "Кафе Руж", Леннокс сразу же замечает Кармел, сидящую за столиком у окна. Она наливает диетическую пепси из бутылки в стакан со льдом и лимоном. Когда она поднимает глаза, они обмениваются вежливыми, холодными кивками. Это больше похоже на встречу бывших коллег, чем любовников, что, наверное, задевает его сильнее, чем он ожидал, учитывая, что они были только в самом начале отношений. Он заказывает пинту "Стеллы" у подошедшей официантки и присоединяется к ней, медленно присаживаясь и явно испытывая боль. Кармел это замечает.
– Ты хромаешь... что случилось?
– Несчастный случай на производстве, – отвечает он. Эту фразу когда-то начал использовать Кит Ричардс, когда говорил о еще одной жертве рок-н-ролльного образа жизни. Они взяли ее на вооружение в отделе тяжких преступлений, где уровень самоубийств, алкоголизма, наркомании и разводов был выше, чем в любом другом подразделении полиции. – Но я в порядке.
– Что еще за...
– Прошу, Кармел, послушай, – умоляюще произносит он. – Мне нужно тебе кое-что сказать.
Кармел, кажется, пытается справиться со своим замешательством, прежде чем приподнять брови, как бы говоря: "Ну еще бы".
У него нет другого выбора, как все рассказать. Прокашлявшись, Рэй Леннокс начинает рассказывать ей историю, которую недавно поведал Джорджу: о двух пацанах, которые много лет назад в Эдинбурге катались на великах. И про тот темный туннель, из которого какая-то часть их души так и не выбралась. Несколько раз он запинается: несмотря на то, что он сам вспоминает эту историю с удручающей регулярностью, ему непривычно рассказывать ее другим. Ему кажется, что он сам похож на одну из многих жертв сексуального насилия, которых он опрашивал за годы своей работы в полиции: его монотонный голос свидетельствует об отстраненном, фаталистическом настроении, которое называют диссоциацией.
Кармел слушает молча, и ее первоначальное нетерпение сначала сменяется ужасом, а потом она лишь недоуменно качает головой. Когда он заканчивает рассказ, ее глаза затуманиваются, но она так и не протягивает ему руку через стол, как он надеялся.
– Это ведь было сорок лет назад, Рэй. Ты не думал, что вы можете ошибаться?
– Что, оба? Лес с тех пор не видел Кардингуорта. Он ничего не знал до тех пор, пока не оказался в той VIP-ложе. Что бы ты о нем ни слышала, у него нет привычки просто так нападать на незнакомцев.
– И ты ничего ему не говорил о своих подозрениях насчет Мэта?
– Нет, – признает Леннокс, наказывая себя тем, что сжимает ягодицы, и его пронзает жгучая боль в копчике, отдающаяся по всему телу. – и мне очень как стыдно за это. Очевидно, если бы я думал, что он может повести себя так, я бы его предупредил.
Врешь!
Кармел качает головой.
– Я знаю Мэта Кардингуорта. Он очень много сделал для этого города и для моего университета. Это не может быть он, Рэй.
Леннокс едва сдерживается, чтобы не бросить "Ни черта ты не знаешь", и пытается сосредоточиться на деле. – Ладно. Скажи-ка, что там на самом деле за исследование?
– Как я, скорее всего, уже упоминала, – говорит Кармел обвиняющим тоном, словно заявляя: "Ты же никогда не слушаешь". – речь идет о производстве более прочных, дешевых, долговечных, энергоэффективных и экологичных строительных материалов.