– ОТВАЛИ! – Покрасневший Тренч, задыхаясь, с выпученными глазами поворачивается к стене с мечами. Чувствуя холодный воздух с улицы, Леннокс решает, что пора остановиться.
– Ладно, ухожу. Но если вдруг захочешь поговорить... – Он записывает номер в свой блокнот, вырывает страницу и кладет ее на маленький столик у входной двери. – Я знаю, ты хороший человек, Ральф. Давай сотрудничать. Они ведь не всесильные.
– Что, правда? Ну, так и ты тоже, мистер Леннокс. Спокойной ночи, – бросает Тренч сквозь зубы. И когда Леннокс выходит на улицу, он хлопает дверью с такой силой, что трясется весь дом.
Направляясь вниз по склону в сторону дома, Леннокс жаждет чего-нибудь выпить. Ему нужно хорошенько подумать, и лучше с большим стаканом односолодового виски, сидя где-нибудь в тепле, но только не в квартире, где тусуется Стюарт. Наряду с Гэвином и, вероятно, Россом, он теперь может притянуть Джули Уилкинс и к исчезновению Джейсона, поскольку именно она обнимала за плечи Кэрли Рейнольдс. Он возвращается обратно через "Уровень", решив посетить один паб на Дитчлинг-роуд, который расположен рядом с парком. Он пару раз проходил мимо, но ни разу там не был. Полная луна висит в небе, освещая лужи рвоты, которые она сама и помогла создать. Ленноксу кажется, что тут не обошлось без Тренча.
Возле паба стоит женщина с сигаретой в руке, волосы и нижняя часть лица у нее закрыты шарфом. При каждой затяжке она отворачивается, и ее тело почти выгибается от усилия, с которым она втягивает дым. На ней зеленая куртка и синие джинсы, заправленные в черные сапоги на тонком каблуке. Пытаясь заглянуть ей в глаза, Леннокс замечает уродливые шрамы, выглядывающие из-под шарфа.
Понимая, что с этой хромотой его точно примут за пьяного, он заходит внутрь, где бармен сообщает, что последние заказы на выпивку уже давно приняты. Потерянный и одинокий, он выходит обратно на улицу.
Женщина в шарфе и с шрамами на лице смотрит на него одним глазом. Он понимает, что то, что он сначала принял за тень, на самом деле повязка, закрывающая другой глаз.
– Тебе уже хватит, приятель, – весело замечает она.
– Блин, непруха. Я бы выпил. А то день как-то не задался, – и он прислоняется спиной к стене паба, чувствуя, как в его теле гремит безумный оркестр боли.
– Знаю, как это бывает, – говорит она, подходя на полшага ближе.
– Ну, если ты не против немного выпить, – говорит Леннокс спокойно. – У меня дома в Кемптоне хватает бухла.
Пошел на хрен этот Стюарт, это моя квартира.
Женщина, которая, как он понимает, старше, чем он думал, оценивающе и озадаченно смотрит на него краем единственного глаза.
– А тебе женщины нравятся?
– Само собой.
– Ты, это, не озабоченный?
Леннокс невозмутимо отвечает:
– Ну, по этой статье заявить о своей невиновности не могу.
Единственный глаз сверкает в его сторону.
– Раз ты так говоришь, значит ты не псих. Психи обычно не такие самокритичные.
– А, может, я вру, – говорит Леннокс, отправляя Стюарту сообщение, чтобы уточнить, где тот находится, а затем открывая приложение "Uber". – В любом случае, мое предложение в силе и будет действовать еще... – Он смотрит на дисплей и показывает ей, что некий Марвин направляется к ним на "Тойоте Королле". – ...две минуты.
– Круто. Рискну предположить, что ты все же не псих.
Во время короткой поездки до Кемптауна и Сассекс-сквер они, в основном, молчат, лишь отметив, как им повезло избежать внезапно начавшегося дождя, который быстро очищает улицы от прохожих.
Леннокс с трудом поднимается по ступенькам к квартире, чувствуя за спиной ее нетерпение. Они заходят внутрь, и она садится на диван, так и не сняв зеленую куртку.
– Я не проститутка.
– Я тоже, – отвечает Леннокс, и его голос звучит как-то неубедительно. Открывает бутылку мальбека из своего бара и наливает два бокала, думая о том, не считает ли она безвкусным то, что он хранит пиво и вино в таком изысканном предмете мебели. Проверяет, не появились ли на баре пятна, с облегчением понимая, что Стюарт пока не вернулся. Надо бы ему напомнить, чтобы не ставил сюда горячие напитки.
Она замечает его хромоту.
– Ты выглядишь так, словно побывал на войне.
– Да, несчастный случай на работе, только вчера.
Она по-прежнему так плотно закутана в красную шаль, что он едва может ее разглядеть, несмотря на мягкий свет настольной лампы позади нее.