Тогда он всего лишь зашел пропустить бокал пива после тренировки по кикбоксингу и завязал непринужденный разговор со своей новой девушкой и ее коллегами по работе. Взаимное влечение было очевидно с самого начала, и оба сразу поняли, что их знакомство обязательно получит продолжение. Медленно, но верно, в рамках нескольких свиданий, они перешли от кофе к ужину и постели.
Кармел знакомит его с Гилбертом Мейсоном, высоким мужчиной с тонкими чертами лица, экзотической прической и манерами эстета. Вскоре они начинают обсуждать свою работу, и Леннокс теряет нить разговора.
– Основная технологическая проблема, связанная с получением геополимеров, – заявляет Кармел. – заключается в увеличении его объема за счет поликонденсации олиго-или сиалатсилоксилата калия в калиевую поли-или сиалатсилоксильную сетку с поперечными молекулярными связями… О, прости, Рэй, тебе, наверное, так скучно!
Гилберт натянуто улыбается Ленноксу и отходит в сторону.
– Даже твоим коллегам-ученым ничего не понятно, – смеется Леннокс, глядя ему вслед. – Может, человеческим языком объяснишь? У меня по химии тройка была.
– Ладно, постараюсь попроще. Но это скорее про строительные технологии, которые тебе должны быть лучше знакомы, Леннокс: среди шотландцев было много известных инженеров.
– Я больше общался с теми, кто специализировался на гражданском неповиновении. Так чем же этот новомодный цемент лучше обычного?
– Геополимерный бетон в сравнении с портландцементом? Ну, он более долговечный, быстрее схватывается, заливка занимает от десяти минут до часа, а не от получаса до пяти часов. Более экологичный, при производстве на тонну требуется меньше воды, энергии и выбросов CO2. Вот, видишь ее? – она указывает на женщину в светло-голубом деловом костюме, – Это пассия крупного строителя.
– Да?
– Ага, и увяз он крепко, даже без цемента.
Леннокс вздыхает.
– Ох, ну ты даешь...
Она прижимается к нему.
– Поцелуй меня. Я тебя должна покинуть буквально на пять минут.
Леннокс покорно повинуется и смотрит, как она удаляется. Она заговаривает с мужчиной, который, как Леннокс с радостью замечает, явно старше его. У него мягкий южно-английский акцент, с приятными нотками лондонского говора. Он одет во фланелевые брюки, вельветовый пиджак и галстук. Седеющие светлые волосы вьются вокруг лысины на слегка яйцевидной голове. Во время разговора он уверенно жестикулирует, тычет пальцем в воздух и пожимает широкими, мощными плечами. Они оживленно что-то обсуждают, и Кармел выглядит взволнованной и очень увлеченной. Потом она замечает взгляд Леннокса и машет рукой. И когда мужчина оборачивается, открывая лицо с густыми бровями и кривой улыбкой, Рэй Леннокс чувствует, как кровь стынет в его жилах, а голова безумно кружится.
Это что, блин, такое?
Он отводит взгляд и опускается на одно колено, делая вид, что завязывает несуществующий шнурок. Сердце бешено колотится, пока Леннокс пытается вздохнуть поглубже, а кровь приливает к голове: Быть того не может.
Кармел уже возле него. Она кладет ему руку на плечо.
– Ты в порядке, Рэй?
– Нормально, – удается выдавить Ленноксу. Он не встает, как боксер, который досчитывает до восьми, чтобы дать себе время оправиться от сокрушительного нокдауна. Он останется на полу столько, сколько потребуется, чтобы взять себя в руки и осмыслить происходящее. – Что-то в ботинок попало…
Видение в туннеле
Вы поехали кататься на великах вдоль Уотер-оф-Лейт, ты и твой лучший друг Лес Броуди, как обычно делали субботним утром. Вы всегда выезжали рано, чтобы опередить гуляющих там собачников. Солнце поднималось все выше, и было по-настоящему тепло. Жар чувствовался на ногах, особенно на голенях. На обоих были серые шорты, у тебя была белая футболка с бордовым сердечком, а на Лесе – футболка в коричневую и зеленую полоску, от вида которой тебя тошнило, когда ты выпивал слишком много сока. Было приятно идти в тени деревьев, толкая перед собой велосипеды, так как дорожка там была слишком неровной, чтобы ехать. В любом случае, у Леса чуть раньше спустило проколотое колесо, и вы хотели повернуть назад, но передумали, потому что говорили, что какие-то большие парни повесили клевую "тарзанку" на другой стороне железнодорожного туннеля на заброшенной однопутной линии. Им почти никто не встретился на всем пути до темного туннеля викторианской эпохи с его высоким, зловещим кирпичным фасадом, увитым плющом.
Та непроницаемая тьма впереди.
Лес и вы сделали то, что и всегда: переглянулись, чтобы показать, что не боитесь, а затем вместе с велосипедами направились в темноту. Там мало что можно было разглядеть, особенно когда зайдешь подальше. Подняв голову, можно было разглядеть оранжево-желтые фонари, в слабом свете которых был виден мокрый гравий под ногами. Затем, в середине туннеля, вы оказывались в том страшном отрезке, где ни в одном конце не было видно света.