Но это совсем, блин, не ерунда...
Бред уже несешь.
Появление на пороге Кэти, с враждебно искаженным лицом, отвлекает Леннокса от его тревожных мыслей.
– Тебе чего надо? – спрашивает она, прежде чем ее взгляд чуть смягчается, когда она замечает его страдания.
За ее спиной быстро появляется Лес. Она, пожалуй, единственный человек, к которому он прислушивается, хотя и не часто, и уж точно не сейчас.
– Все в норме, Кэт.
– Но, Лес, он же...
– Сказал же, все в норме, – его тон не допускает дальнейших возражений. Он приглашает Леннокса в дом, построенный муниципалитетом в 1950-х годах. Теперь его окружает частный сектор, возникший в рамках жилищной реформы Тэтчер. Они проходят через гостиную и попадают в небольшой, хорошо отапливаемый зимний сад. Сначала он кажется Ленноксу нелепым и показным, но он быстро понимает, что такая точка зрения скорее будет свидетельствовать о его собственной ненормальности. Зимний сад светлый и уютный, и отсюда видна луна, серебристо мерцающая на загадочно темном небе. Ну кто же откажется иметь такую комнату? Он медленно садится в плетеное кресло. Лес ненадолго уходит, а затем возвращается с двумя одинаковыми кружками чая с символикой "ФК Хартс". Кажется, что он так и не заметил хромоту и дискомфорт Леннокса.
Лес никогда не был склонен ходить вокруг да около, и поэтому Леннокс сразу переходит к делу:
– Ну, сколько он тебе предложил?
– Достаточно, – рявкает Лес, садясь в такое же кресло напротив него.
Леннокс сбит с толку таким ответом, не понимая, хочет ли Лес закончить этот разговор, или имеет в виду, что компенсация была достаточной.
Друг замечает его замешательство.
– Ты не понимаешь, Рэйми, блин, я совсем на мели! Мне еще год надо было ипотеку платить, а этот урод мне весь кредит закрыл!
– Так он решил этот вопрос?
– Ага, и не только, – говорит Лес, сдвигая брови. – И знаешь, что? Я посмотрел в его маленькие испуганные глазки, на шрамы на его роже, и понял: он свое получил, – Он ухмыляется на манер крутого парня из паба. Лес, очевидно, решил вернуться к истокам. – Я получил всю компенсацию, которую хотел!
Леннокс поднимает кружку к губам, глядя, как на небе собираются темные тучи. Вспоминает о своем посиневшем паху, потом о холодном искореженном металле, который рушится вокруг него. Но ведь, несмотря ни на что, он выбрался с того завода. Возможно, кому-то другому не так повезло.
– Может, дело не только в тебе.
Лес откидывается на спинку стула, не отрывая глаз от Леннокса. Ощетинившись, он рычит:
– Что, ты мне будешь рассказывать, как ты, бедненький, "страдал" из-за того, что там они тебя заставили сделать?
Какой, какой, который из них... их же было трое, гады...
– Ну, так дело и не только в тебе, – Лицо Леса краснеет, когда Леннокс в ответ лишь осуждающе молчит. – Ты всю жизнь пытался отомстить. А я жил дальше, пока ты меня не подставил, сведя с этим ублюдком, – и в его взгляде появляется та злобная воинственность, которую Леннокс и раньше видел, но сам никогда не был ее мишенью. – С меня уже хватит мести. Я получил свою компенсацию!
– Ладно, – Леннокс примирительно поднимает руки, потом снова опускает их на колени. – Я имел в виду, что это касается не только тебя или меня. Я уверен, что были и другие жертвы.
Двое мужчин сверлят друг друга пристальными взглядами.
Держи его, Бим. Бим. Кто же это был? Этот Даррен Ноулз? Он или этот Бим? А кто такой Бим?
Лес, похоже, уже обдумал слова Леннокса, и его лицо превращается в неподвижную маску.
– Пусть они тогда сами разбираются! А у этого гада лицо никогда не будет прежним, – Лес наклоняется вперед. – Пусть они сами мстят, как хотят, и ты тоже! А с меня хватит! Я подписал договор, я взял бабки!
– Этот договор не будет аргументом для суда. Мы же не в Америке. Я могу нанять юриста, и мы...
– Хватит с меня!
Леннокс сжимает губы, понимая, что дело здесь не только в деньгах. Гордость Леса все еще страдает, даже спустя столько лет. Хотя он был всего лишь пацаном, он считает, что стал легкой добычей. Это позорит его, подрывает имидж всемогущего крутого парня, который он создавал многие годы. Лес был бы потрясен, представив себе, как соперники из других футбольных группировок читают газеты в городских пабах, может, поначалу и внешне сочувствуя жертве, но, как следует выпив, хихикая и отпуская гадкие комментарии. Он никогда бы не допустил, чтобы мир увидел в нем того испуганного, уязвимого пацана в туннеле, полностью находящегося во власти других. Его перенесенное во взрослую жизнь стремление к насилию – стать настолько печально известным, чтобы никто и связываться с ним не стал, – было таким же навязчивым и всепоглощающим, как и собственная охота Леннокса на педофилов.