Джордж:
Позвони мне. Большой контракт с тем ужасным торговым центром, ну ты помнишь, как раз выходит на тендер. Мне настоятельно рекомендовали срочно подать заявку. Все зашибись. Ну, если не считать этого хренова гриппа.
Ага, настоятельно рекомендовали... кто и за сколько, сволочь?
Кармел:
Нам обязательно надо поговорить. Это срочно.
Говори, сука, с чертовым Кардингуортом!
Ладно, ладно, Рэймонд, так с дамой не разговаривают!
Том Трэйси:
Ты как, приятель?
С ним ты больше не сможешь спарринговать, и к бабке не ходи. Не то, чтобы от этого какая-то польза и раньше была.
Он заходит в один из альбомов в разделе фотографий на телефоне и просматривает череду лиц, которые он должен был бы стереть. Почему он их сохранил, хотя никогда не смотрит? Это все женщины, которых он любил. Просматривая фотографии, он вспоминает о жертвах, которые они принесли, и своих собственных недостатках, восстанавливая в памяти обрывочный рассказ. От Пенни к Катрионе, от Труди к Кармел... но, к его внезапному ужасу, в ленте появляется лицо Кардингуорта…
Что за фигня...
Потом другие: педофилы из реестра преступников на сексуальной почве, все с этими мерзкими, провоцирующими улыбками. Он моргает и видит, как два лица выделяются среди остальных...
Это они...
...мимолетный образ двух исчадий ада, искаженный и демонический, что-то он может в них уловить, но этого недостаточно. Его прошибает пот, будто бы внутри то-то вскипает...
...он прокручивает назад, а сердце бешено колотится, но это снова Пенни-Катриона-Труди-Кармел…
...затем, как только он начинает думать, что его чувства приходят в норму, фотографии снова меняются с внезапно жестокостью: на них возникают Бритни Хэмил, затем Хейзел Ллойд, Валентина Росси, Крейг Коннор, Тианна Хинтон, некоторых из этих детей он спас, а других не смог... и наконец, самый отвратительный из них, этот подлый детоубийца, мерзкий мистер Кондитер насмешливо ухмыляется ему в ответ.
Бедные маленькие крошки.
Нужно это остановить.
Ты должен это остановить.
Телефон выскальзывает у него из рук, ударяется о край кровати и отлетает на деревянный пол. На экране появляется большая трещина, и Рэю Ленноксу хочется заплакать. Вместо этого он наблюдает, как устройство начинает звенеть, вибрируя, как лежащее на спине, умирающее насекомое. Он медленно, с трудом опускается на колени, чтобы посмотреть на него, и в красных с похмелья глазах все расплывается. От этого движения в ранах на ногах начинает пульсировать боль, и он медленно возвращается на кровать, поднимая телефон, который прекращает звонить.
Это была Кармел. Сообщения не прислала. Что она хотела? Сказать, чтобы ты бросил все, возможно, лежа рядом Кардингуортом?
Нельзя им верить, Рэй. Никому из них нельзя верить.
Когда Леннокс подходит к окну, раздается долгий громкий скрип, и он не уверен, что это пол, а не его кости. Отбрасывая в сторону эти мысли, он дрожащей рукой поднимает жалюзи. Солнце робко выглядывает из-за клубящихся черных туч, который надвигаются со стороны Ла-Манша так угрожающе, что он почти решает лечь обратно в постель.
Эта ночь стала мучительным кошмаром. Алкоголь и кокаин так возбудили его воспаленный разум, что он долго терзал искалеченное, покрытое шрамами тело. Трижды он резко подскакивал в темноте, набирая сначала Гиллмана, потом Нотмана, но оба раза безрезультатно. Наконец, уже перед рассветом он забылся в беспамятстве.
Когда он берет телефон, его затуманенный мозг сопротивляется даже простым попыткам выработать хоть какой-то план. Необходимо срочно попасть в Эдинбург и повидаться с Гиллманом, но Джордж оставил еще одно сообщение, которое он не может разобрать из-за разбитого экрана. Не в силах заставить себя готовить завтрак, он бегло осматривает квартиру и обнаруживает, что Стюарта нет дома – вероятно, трахает кого-то из постоянных членов своей богемной компании. Леннокс осторожно снимает одну из повязок. Место, где пересажена кожа на бедре, выглядит как зловещий портал в ад. Он ковыляет в ванную, чтобы сменить повязку.
Это занимает целую вечность, и когда он возвращается в гостиную, то видит Стюарта в носках, который переобувается из мокрых туфель в ботинки на резиновой подошве.
– Чертов дождь…
– Стю, я так рад тебя видеть...
– Не самый подходящий момент, Рэйми, – говорит он, натягивая сухую обувь и запихивая сброшенные туфли под кофейный столик. – Нажрался вчера, ну, пришлось ведь после звонка режиссера, который сообщил, что первая репетиция уже на следующей неделе. Похоже, тот еще говнюк...