– Да, не везет, Стю...
–... но пошли они все, сегодня вечеринка продолжается. Я только что узнал, что умер один из ветеранов местной сцены. А я-то думал, почему его вчера не было. Самоуверенный был мудак, если честно, но он мне вроде как нравился, – И он мрачно смотрит на Леннокса. – Покойся с миром, Ральфи!
У Леннокса внутри все сжимается.
– Ральфи?
– Да, Ральф Тренч. Ты его знал?
– Нет, – тут же отвечает Леннокс, в очередной раз солгав и надеясь, что Стюарт слишком увлечен собой, чтобы заметить это. – Что... что с ним случилось?
Ты мог это остановить.
– Точно не знаю, в пабе ребята расскажут. Может, покончил с собой: одинокий, депрессия, ты же знаешь, как это бывает, – Да, уж я-то знаю. Стюарт, на глазах которого наворачиваются слезы, хватает его за плечо. – Семья, Рэй. Иногда в трудные времена это все, что у нас есть, – И его пальцы сжимаются, как крючья, прежде чем он убирает руку и уходит.
Леннокс смотрит на стол в гостиной, смахивает с него пылинку. На баре что, пятно появилось? Он протирает это место рукавом. Нет. Он смотрит в окно, где виднеется полоска моря металлического цвета, и понимает, что слоняется по квартире, как зомби.
Леннокс нарушает свое правило не работать в субботу. Он думает, что надо бы отвлечься и решает заняться документами по торговому центру. К тому времени, как ему удается умыться, одеться и добраться до Севен-Дайлз и офиса "Хоршэм Секьюрити Солюшнз", уже почти час, и самая лучшая часть дня закончилась. Он звонил Риа и просил ее тоже прийти, якобы чтобы сделать кое-какую срочную работу, но на самом деле он хочет разузнать о Крисе. Ее пока не видно.
Он возвращается в свой кабинет и набирает Гиллмана. Тот не отвечает. Жгучий спазм в желудке напоминает Ленноксу о том, что, если не считать коктейля из шампанского и кокаина от Стюарта, со вчерашнего утра он ничего не ел и не пил. Он отправляется в паб "Хорошие собутыльники", чтобы перехватить бутерброд. Заведение носит такое же название, как и старый бар в его родном районе в Оксгэнгсе, и он вспоминает, как они с Лесом, проезжая мимо на великах в субботу, наблюдали, как в него заходят и выходят завсегдатаи. Заказав сэндвич с беконом, он решает смочить его стаканом пива. Оно не приносит ничего, кроме отрыжки, но этого достаточно, чтобы он передумал возвращаться в офис.
Вместо этого он решает зайти в паб на Дитчлинг-роуд, рядом с "Уровнем", думая о Тренче и о том, что тот мог знать, и надеясь встретить Мону. Ему нужно с ней поговорить про Кардингуорта и Ноулза.
Самоуверенный был мудак, если честно, но он мне вроде как нравился...
Может, пора вернуться в Эдинбург, Рэй. Похоже, тут вокруг тебя все рушится...
Нет никаких признаков ее присутствия, кроме настороженных взглядов мужиков. Может, они считают, что он теперь ее парень? Он подходит к бару и заказывает еще пинту светлого. Когда он подносит стакан к губам, звонит Нотман, который, судя по голосу, только что плакал.
– Знаешь, что я натворил, Ленни, знаешь, что я когда-то сделал…
– Нотти... как дела? Ты Гиллмана видел? Он мне сказал...
– Знаешь, что я сделал, – повторяет он, тяжело дыша.
Его хныкающий гнусавый голос бесит Леннокса, который направляется к выходу из паба, сурово глядя на каждого, кто встречается с ним взглядом.
– Не самый подходящий момент, Элли, – говорит он, морщась от того, что использует слова своего брата.
– Хреново, потому что для меня как раз самый подходящий! Мне это мучило, Ленни, просто, блин, убивало, – лепечет Нотман.
– Что именно? Что ты, блин, несешь?
– Я узнал, что вы с Джинджером Роджерсом уделали того урода, Мистера Леденца, – Голос Нотмана становится громче, а Леннокс вспоминает то давнее дело. – Я нашел запись с камер, на которой вы его вытаскивали из квартиры, и я все рассказал Бобу Тоулу, Ленни, – заканчивает Нотман. Затем, помолчав, как будто сам не может в это поверить, выдыхает: – Прикинь, я же сдал вас боссу!
Чертов педофил этого заслуживал... Джинджер Роджерс... вот это был настоящий коп... кто из вас топтал ногами лицо того ублюдка? Это ты Джинджера оттаскивал, или он тебя? А Нотман...
– Что? Е-мое, Элли, нафига ты вообще это сделал? – Телефон в его руке дрожит, и он рявкает: – Ладно, потом об этом поговорим!
– Не знаю... фиг знает, о чем я думал. Я тогда только пришел в отдел и думал, что так нельзя... Я пошел к Тоулу, а он только сказал: "Никогда больше не закладывай других копов. А теперь пошел отсюда, я сам разберусь". Он все уничтожил, Ленни. Тоул уничтожил запись.