Эта боль пробуждает в нем давние воспоминания, и Рэй Леннокс не может и пошевелиться.
Делайте, что хотите, делайте, что хотите, делайте...
Леннокс знает, что драться он не в состоянии, и убежать тоже не сможет. Он нащупывает в кармане маленький старый магнитофон.
Кассеты.
Признание.
Предательства.
Все это, как и он сам, кажется, принадлежит какой-то другой эпохе.
На улице пусто, и Джемма давно убежала. Мужик с косичкой заламывает ему руку за спину, и Леннокс совершенно не в состоянии сопротивляться, он даже уже не чувствует боли в своих ранах, и его запихивают на заднее сиденье машины, удобно припаркованной позади его собственной "Альфа-Ромео". Боксер заламывает ему обе руки за спину и связывает пластиковыми стяжками. Он выхватывает из карманов Леннокса телефон, бумажник, магнитофон и две кассеты "С45".
– Это что за хрень?
– Это конец игры, – отвечает Леннокс.
Боксер собирается выбросить их в мусорный контейнер, но Косичка поворачивается и говорит:
– Не-а, дай-ка сюда.
Боксер кивает и отдает вещи ему. Он закрывает дверь машины, обходит ее и садится с другой стороны рядом с Ленноксом. Пленник смотрит, как он слегка покачивается, потом на его маленькие руки, а затем отворачивается к окну.
Джок Эллардайс... он даже ездил с нами в отпуск, в Льорет-де-Мар. Со своей подругой, Джанетт. Вульгарная баба с высокой прической. Отношения у них с мамой были напряженные, враждебные. Ты видел, как на краю бассейна он гладил живот твоей беременной матери, когда она носила Стюарта. Никто, кроме тебя, этого не видел... Он делал это так нежно, вот что тебя зацепило… это было так неправильно по сравнению с тем грубым, деловым тоном, которым твои родители тогда разговаривали друг с другом. Ты повернулся и побежал к бару, где столкнулся с Джанетт, которая помогала твоему отцу с напитками…
Когда они проезжают какой-то туннель, Леннокс старается сосредоточиться на дыхании. Его пересаженная кожа пульсирует едва ощутимо, как и место, где его схватили за волосы. Он рассматривает своих похитителей. Оба кажутся физически сильными, но, возможно, не такими опытными, как ему показалось сначала. Он решает, что Боксер не мог быть тем таинственным человеком, что одним ударом швырнул его в темную пропасть на цементном заводе: он постоянно двигает головой и ерзает на сиденье – явно нервничает. Возможно, ему недостает ключевого качества по-настоящему жесткого мужика – хладнокровия. Кожа на его лице гладкая и нежная, не огрубевшая от соприкосновения с перчатками. Раз он был достаточно ловок, чтобы избежать попаданий в голову на ринге, то грубой, жестокой силы от него ждать не стоило.
Мужик с косичкой: Леннокс не может подавить смешок, когда думает о нем как об опасном противнике. Может, это просто стереотипный образ парня с длинными волосами, и он скоро заплатит за свое заблуждение. Как и Тренч. И во второй раз он уже лишится жизни. Да, похоже именно Косичка напал на него на цементном заводе. Хотя, учитывая, как болит все его истерзанное тело, все эти размышления ничего ему не дадут. Их пленник – физически и морально сломленная, опустошенная оболочка человека. И он знает, почему.
Все это было одна проклятая подстава. Таких совпадений не бывает. Гады… ты был обречен с самого начала... это ты, блин, был мишенью, а не бедняга Лес …
Теперь Леннокс чувствует себя настолько же старым и бесполезным, насколько он был молодым и беспомощным в том туннеле сорок лет назад. Стяжки впиваются в запястья, но это всего лишь еще одна боль, которая ощущается как бы на расстоянии, будто толпа на стадионе в паре километров отсюда: она требует, чтобы ее услышали, но находится слишком далеко, чтобы чем-то угрожать. Они выезжают из города, направляясь к промышленному району и Шорхэму.
Затем его осеняет опьяняющая мысль, которая заставляет его душу петь от головокружительного освобождения.
Тебе конец. С тобой все. И тебе абсолютно наплевать, что с тобой будет. Теперь тебе совсем нечего терять.
Съезд с главной дороги
Похитители хранят молчание, как и Рэй Леннокс. Он чувствует, что это спокойствие дает ему некое неожиданное преимущество, ощущая их нервозность и неуверенность от того, как непринужденно он себя ведет. Его затуманенный взгляд переходит с трясущейся жертвы СДВГ рядом с ним, маскирующей свое взвинченное состояние под заносчивым видом боксера, на второго мужика, молчание которого, несмотря на нелепую прическу, кажется зловещим и угрожающим. Леннокс знает, на что он способен. Начинает думать об их слабых местах, о том, как им можно нанести наибольший урон: на ум приходят глаза, зубы, гениталии и коленные чашечки. Думает о том, как они сами здесь оказались. Никто не садится в такую машину, если только он чего-то не потерял. А что они потеряли? И что еще они боятся потерять?