Детские ошибки
В сгущающихся сумерках здание выглядит так, словно его перенесли Тисайда постиндустриальной эпохи в Западный Сассекс. Сердитое, будто покрытое синяками после неудачной драки, небо зло смотрит вниз на землю, как на законную цель для своей мести. Боксер толкает Рэя Леннокса в дверь, а Косичка следует за ними. Первый этаж похож на гигантскую пещеру, и Леннокс видит искореженный металл рухнувшего трапа, который чуть не унес его жизнь, и, как он подозревает, жизнь Косички у него за спиной. Прямо перед ними, словно стволы гигантского дробовика, угрожающе возвышаются две массивные турбины.
Они заходят в лифт. Вспоминая свой последний визит, Леннокс удивлен, что он вообще работает, но лифт с неохотным скрипом поднимается. В сумерках и хаосе, которые окружают его, он изо всех сил пытается сориентироваться и понимает, что они поднялись на два этажа выше. Когда они выходят, Боксер украдкой жует жвачку так яростно, как будто ее могут украсть у него изо рта. Леннокс замечает, что этот этаж отделен от огромного открытого пространства более высокой стеной с основательными перилами. С другой стороны – удивительно богато украшенные окна от пола до потолка с полусгнившими деревянными рамами. В этом пространстве доминирует массивный дубовый стол, нуждающийся в реставрации, а вокруг него стоят четыре деревянных стула. Вдоль одной стены тянутся две огромные белые раковины. Вдоль другой – высокие штабеля деревянных поддонов, которым, кажется, здесь не место. Похоже, это место использовалось как офис и кабинеты высшего руководства.
Усадив его на один из стульев, похитители закрепляют Леннокса пластиковыми стяжками, продевая их через ножки и спинку. Его пальто кладут на стол вместе с кассетами, магнитофоном, бумажником и телефоном. Ему не верится в то, какое сильное беспокойство он испытывает от того, что находится так далеко от своего мобильника. Нет смысла сопротивляться: он чувствует, что сейчас сложатся последние фрагменты жестокого пазла.
Его предчувствия подтверждаются, когда входит Мэт Кардингуорт, с потускневшими глазами и одутловатым лицом. Похоже, он сильно пьян, но все равно недостаточно, чтобы выглядеть равнодушным.
– Фил и Марко тут за тобой присматривают?
Леннокс замечает, как оба похитителя вздрагивают от оплошности Кардингуорта, назвавшего их по именам. Решает, что Боксера зовут Марко. А Косичка тогда – Фил, тот, кто избил Тренча, молчаливый злодей в балаклаве, который швырнул его в пропасть здесь, на заводе. Кардингуорт, похоже, тоже осознал свою детскую ошибку, и спешит продолжить.
– А ты никак не мог остановиться, да? Как же, это не в твоем стиле.
– Ага, – спокойно соглашается Леннокс, хотя и понимает, что это утверждение не в его интересах. – Ничего не могу с собой поделать. И никогда не мог.
Рэй Леннокс знает, что это не его голос, ни полицейского, ни гражданского. Это говорит самая его сущность, чистая и незамутненная. Он понимает, что все кончено. Паника волнами накатывает на него и внезапно отступает, будто какой-то внутренний таймер отмеряет его страдания. Неизбежность кончины с мрачной уверенностью осознает лишь рациональная часть его разума, но ни одна клеточка его тела не сдается. Его физическая составляющая кричит "нет", как это и было всю его жизнь. Именно она не давала ему переступить черту, когда его терзали темные желания. Она не позволила алкоголю и наркотикам измотать его до такой степени, что он уже не смог бы оправиться. Она не давала молчать, изнывая от жалости к себе, когда унижения разбередили старые раны. А в целом, она всегда просто не позволяла ему закрывать глаза.
И сквозь призму своего поражения он видит, что для Кардингуорта это тоже не победа, ведь его взгляд полон сожаления. Эта догадка подтверждается, когда Кардингуорт опускает открытую бутылку красного вина и бокал, которые держит в руках, обратно на обшарпанный деревянный стол.
– Итак, я должен со всем этим покончить. Но прежде чем я это сделаю, я хочу, чтобы ты знал, что ты многое не так понял в своей истории. Видишь ли, это и моя история тоже, хотя, к сожалению для нас обоих, не в том смысле, в котором ты думаешь.
Леннокс чувствует, как какая-то внутренняя сила пронизывает его насквозь, поднимаясь от живота к груди, а затем, кажется, рвется наружу сквозь кожу.
Кассеты.
Он смотрит на стол, где они лежат. В них лишь половина информации, которая ему нужна.
– Но прежде чем я все расскажу, – Кардингуорт хватает стул и ставит его напротив Леннокса, садясь в паре метров от него. – Ты должен мне рассказать, что ты с ним сделал, – спрашивает он напряженным голосом, добавляя: – С Крисом.