Андрей Алпатов
Резонанс (детективный трактат)
Брату посвящается
Трактат – научное сочинение в форме рассуждения, где излагается принципиальный подход к изучению какого-либо предмета
Часть 1
Утром 7 мая 2010 года на знаменитой Английской набережной (Promenade de Anglais) в городе Ницца было очень мало людей. Этот приморский бульвар, растянувшийся почти на семь километров от аэропорта до старой оперы, обычно всегда на заре собирал несметное количество горожан и туристов. Бегущие спортсмены, повсюду шныряющие велосипедисты, пенсионеры, кошки, собаки делали каждое утро бульвара веселым и жизнерадостным. Однако сегодня Promenade de Anglais был непривычно пуст.
Дело в том, что ночью по всему побережью Лазурного берега Франции прокатился жестокий шторм. Огромные волны с неистовой силой вновь и вновь нападали на берег, смывая, разрушая и захватывая все то, что так заботливо было подготовлено к открытию очередного летнего сезона: палатки, зонтики, кафе, детские площадки.
Сотрудники муниципальной службы с изумлением смотрели на изуродованные пляжи, молча разбирали и грузили остатки искореженных павильонов, холодильников, прилавков. Над всем променадом стояла гнетущая тишина. Даже вездесущие туристы предпочли этим утром вместо прогулки по набережной ближайшее кафе с лишней чашкой кофе и круассаном.
Инспектор полиции Антуан Андре со своим напарником объезжали разрушенные береговые пляжи. Они медленно двигались по центру бульвара, заезжая на полосу велосипедистов и уступая дорогу только спецмашинам с вертящимися оранжевыми фонарями. Даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, ущерб от шторма будет огромным, а открытие сезона получится скомканным.
– Ну что, Франсуа, видимо новый сезон переносится на пару недель?
– Да, инспектор. Я думаю, что меньше чем за дюжину дней все пляжи в порядок не привести. Что ж, у нас появится хотя бы несколько дополнительных дней для отдыха.
Полицейские были невыспавшиеся и злые. Всю вчерашнюю ночь они были вынуждены ездить взад-вперед вдоль Английской набережной и через громкоговоритель предупреждать беспечных туристов об опасности бушующего моря. Отдыхающие же принимали разыгравшийся шторм за бесплатное шоу с яркими спецэффектами, брызгами и световой иллюминацией. Многие как сумасшедшие и в одиночку, и группами пытались встать на краю парапета, чтобы сфотографироваться под падающей морской волной. Особенно доставали русские. Мокрые, с безумными от впрыснутого адреналина глазами, они смотрели на полицейских как на врагов, не понимая, что их отгоняют от моря ради собственной же безопасности.
– Слышишь, Антуан? Эти русские – безбашенные ребята. Я вчера просто офанарел. В костюмах от Бриони и платьях Гуччи залезть в шторм прямо в море, чтобы только сфотографироваться под волной. Представляешь, сколько денег выброшено в корзину для белья. Ведь костюмы после морской воды уже не восстановить.
– Да черт с ними, с костюмами. Они же не понимают всей опасности, мощи и коварства волны. Это могут знать только те, кого хотя бы раз большая волна накрывала, вертела и тащила по дну, царапая и ударяя о камни. Волна непредсказуема. Она делает только то, что сама считает нужным. Мне порой кажется, что все мы в этой жизни просто плывем по волнам, причем каждый по своей. То взлетаем, то падаем, опять взлетаем. В волне есть что-то загадочное, сверхъестественное. Она живет по своим, до конца не понятным для нас законам и формулам.
– Ну вот, опять затянул свою философию. Тебя же выгнали из университета, а все умничаешь, – Антуан поморщил лицо – будь проще, Франсуа. Волны, формулы, судьба – это только красивые слова, а в жизни все гораздо проще: родился, женился, отработал свое, вышел на пенсию и помер. Все. Через несколько лет никто и не вспомнит, был ли ты на этом свете? Не до тебя. За нами еще несколько миллиардов таких же фунтиков идут аналогичной дорогой.
В это время противно запищала рация.
– Двадцать четвертый, двадцать четвертый. Антуан, ты меня слышишь? Где ты, черт подери? Прием. – Полицейские сразу узнали голос лейтенанта Боррозу, который, видимо, сегодня находился на дежурстве в главном диспетчерском центре. Его интонация говорила о том, что, скорее всего, сейчас им подкинут новую работенку. А ведь отдых был так близко. Всего то оставалось доехать до конца набережной и повернуть в Управление.
Антуан нехотя взял рацию.
– Пятый, пятый, это двадцать четвертый. Вас слышу. Прием.
– Двадцать четвертый, как у Вас дела? Это ты, Антуан?
– Да, месье, это я сегодня на дежурстве. У нас пока вроде бы все нормально, не считая того, что ужасно хочется спать. Мы всю ночь проработали под этим штормом.