— Волей дави! — напомнил свой совет Трофим. — Давай, порази нас! Я верю в чутьё Андрюшки! Ты сможешь!
Стоило только обратиться к сверхэнергии, и незримая преграда разом подалась. Сопротивление никуда не делось, я не провалился вперёд, а продавил себя, сумев продвинуться к следующей черте, и вот там уже залип окончательно и бесповоротно.
— Всё, на шестёрке спёкся! — крикнул Трофим напарнику, и незримая преграда мигом испарилась, чуть на пол не рухнул от неожиданности.
Я на подгибающийся ногах вернулся к столу и без спросу плюхнулся на табурет: на хорошие манеры у меня попросту не осталось сил.
— Скажите, а шесть метров — это как?
Трофим внёс пару отметок в мою учётную книжку, потом пояснил:
— Результат выше среднего, но негатив мы только после семи метров диагностируем. Пока у тебя пограничный результат, и сразу скажу: обычно в спорных случаях диагноз не подтверждается.
— Ни разу на моей памяти не подтвердился, — вставил свои пять копеек присоединившийся к нам Савелий.
— На стёклах проверим, тогда уже ясность появится.
— Да пустая трата времени!
— Рубль поставишь?
Дядьки ударили по рукам и за прохождением мной последнего испытания стали следить с несравненно большим интересом, не сказать — азартом.
«Стёкла» оказались самыми настоящими силовыми экранами — вроде того, что довелось видеть на вокзале в Зимске, только эти выглядели тончайшими и совсем прозрачными. Ими через равные промежутки перегородили коридор, который до того был закрыт. Поставленная же передо мной задача оказалась и нетривиальна, и предельно проста: требовалось их пробить.
Теперь я уже знал, что расфокусированный выплеск силы дотянется в лучшем случае до половины из целей, а то и вовсе уйдёт в сторону много раньше, поэтому спешить не собирался, намереваясь для начала всё хорошенько обдумать и рассчитать.
Увы, на подготовку банально не оставалось времени.
— Не спи! — поторопил меня Савелий. — Они же каждую божию секунду целую прорву энергии сжирают!
— Сфокусируй выплеск! У тебя получится! — подсказал Трофим, вовсе не желавший проигрывать товарищу целковый.
— Да как его сфокусировать-то? — озадачился я.
— Снежки в детстве лепил, так? Вот и сомни силу поплотнее, лететь дальше будет,
Снежки — лепил. Но снежки лепят из снега, а не из энергии!
К тому же за сегодняшний день я так вымотался, что теперь оказался попросту не в состоянии задействовать свои определённо не самые великие сверхспособности. Дотянуться до энергии никак не получалось, чувствовал её присутствие и ощущал леденящее покалывание, а закрутить и направить в нужное русло уже не мог.
От перенапряжения и жутчайшего разочарования закружилась голова и заложило уши, тонким комариным писком зазвенел подступающий обморок, и звук этот поплыл, начал едва заметно пульсировать, как с размеренной периодичностью шуршала в двадцать втором кабинете по странной грампластинке игла звукоснимателя. Мерцание электрического света наложилось на слабое мигание силовых экранов, а после лампочка и вовсе закружилась над головой и превратилась в сияющий обод, чтобы тут же распасться на отдельные огни. Знакомый стробоскопический эффект проявился на сей раз неожиданно сильно и резко, и уже не я закрутил должным образом поток энергии, а сверхсила закрутила меня самого.
Каким чудом не потерял равновесия и не грохнулся на пол — не знаю. Но именно что — чудом. Просто вывалился вдруг из этого безумного водоворота и не вывалился даже, а стал осью бешено вращающегося колеса, абсолютно недвижной точкой изначального отсчёта всего и всея.
Энергия хлынула в меня бурным потоком, я зачерпнул, сколько смог, попытался смять и сконцентрировать, породить подобие шаровой молнии, но поскольку больше действовал руками, а не волей, сила вырвалась наружу и ослепительным разрядом унеслась вдаль по коридору, развеивая один энергетический экран за другим.
— Семь из десяти! — объявил Трофим.
— Ещё и холодком повеяло, — поскрёб плешивый затылок Савелий. — Неужто и впрямь — негатив?
Я ничего не сказал и ничего не спросил. Меня нагнал обморок.
Глава 4
Отпаивали меня холодной водкой и горячим чаем.
Гранёный стакан я принял бездумно и глотнул из него, ещё пребывая в полуобморочном состоянии. Тут же закашлялся и захрипел, получил кружку и быстро хлебнул, но чай обжог рот как-то совсем уже немилосердно, аж глаза на лоб полезли. Зато вмиг пришёл в себя.
— Эх, молодо-зелено, — вздохнул Савелий. — Нешто водки раньше не пробовал?