На стене, куда светил проектор, красовался раскоп. Как в документалках про археологов. А на дне раскопа было каменное изваяние. Какой-то артефакт: древнее сооружение или памятник. Из символа в центре в стороны шли шесть лучей, на концах которых тоже были какие-то знаки. И в целом это напоминало огромную снежинку, только каменную, и выполненную в стиле викингов. Вроде они подобные символы рисовали — руны всякие да свастики.
Мое смятение заставило голос повторить вопрос:
— Отвечайте! Вы знаете что это?
— Археологические раскопки? Остатки какого-нибудь древнего строения? Я не знаю.
Это было не совсем правдой. Мало того, что нечто подобное я видела, когда коснулась студента, чтобы привести его в чувства. Там был похожий рисунок, только созданный электрическими разрядами, и символы в центре и на концах были другие.
И на этих символах стояли мы, получая удар электричества несовместимый с жизнью.
Так еще мне показалось, что я могу их прочитать. Что я понимаю значение этих символов, просто не могу выразить его словами. Не знаю таких слов.
А потом были и другие фотографии: какие-то руины, камни с дырками, странно лежащие камни, какой-то лес, огромное дерево, явно растущее не в нашей полосе, да и в стране вряд ли.
А потом они мне показали старые фотографии моих товарищей по несчастью. Видимо скачанные с соц сетей. Потому что там они весело и жизнерадостно смотрели в камеру. Уголовник гордо держал в руке огромную рыбину, Кирилл при параде выступал с какой-то презентацией, а ведьма Ульяна курила кальян с подругами. Я узнала их всех. Казалось, что той жизни до молнии никогда не существовало. Будто это было настолько давно, что уже просто перестало быть правдой. А мы перестали быть собой.
Разумеется, тюремщики спросили и про них. Я все равно знала только имена. А потом допрос перешел в другое, менее приятное русло:
— Какие у вас и членов вашего кластера способности?
— Какого еще кластера?
— Отвечайте на вопрос: какие способности у вас и членов вашей группы?
Мой рассказ о допросе прервали возмущенные возгласы сокамерников. Эта тема и правда возмутила больше остальных. Потому что мы сами еще толком ничего не знали про свои способности. Но зато про их существование уже знали наши надзиратели.
— Что? И что ты им сказала?
— Все! Рассказала все, что знала!
— Вот так и сдала нас с потрохами, как крыса?
— Замолчи и слушай. А главное, не ляпни лишнего! Они подслушивают! — я злобно глянула на уголовника и впервые намеренно заговорила мысленно. Судя по выражением лиц остальных, услышали все.
Я продолжила, на этот раз вслух.
— Да все! И что ты нечеловечески силен, людей швыряешь как будто они надувные куклы, и что Валя умеет как-то воздействовать на человеческий разум, а я умею склеивать яблоки.
Не вижу смысла скрывать очевидное! Мы должны подчиняться, и тогда они не причинят нам вреда!
По-моему, все это звучало крайне не естественно.
— Ах ты мелкая дрянь! Сволота, выложила все карты! — уголовник рявкнул на меня и отошел в дальний угол.
Не успела я возмутиться, как тот тут же извинился по нашему мысленному каналу, сказал, что решил подыграть и предложил продолжить диалог так, не привлекая внимания. Навряд ли их прослушивающие устройства способны улавливать телепатическое общение. Мы разбрелись по углам. Кто-то забрал свой матрас и лег на него, кто-то уселся рядом.
Первым же делом Макс спросил, с чего я взяла, что нас подслушивают. А дело было вот в чем: я не хотела выкладывать нашим тюремщикам все, поэтому назвала то, чему были сторонние свидетели. Да и свои яблоки я не считала особым талантом. И тогда голос из динамика у меня спросил, какие именно способности у Семена. Я пыталась отшутится, сказав, что его суперспособностью является резкий сброс лишних килограммов. Но допрашивающий мой юмор не оценил. Переспросил про Семена, уточнив, каким именно образом он проходит через предметы, например матрасы. Тогда-то и стало ясно, что они нас не видят, только слушают. Пришлось наплести им с три короба, что иногда Семен проваливается в текстуры, если коснется их руками, но специально у него это не получается, и вообще получается плохо. С одной стороны, так я делала его опасней в их глазах, но с другой, пока он будет в их поле зрения, они ничего не заподозрят. А у нас будет шанс лучше изучить обстановку.
Разумеется, знали они и про суперзрение уголовника со студентом. Слышали их разговор. Мне пришлось сказать, что они и правда что-то видят, но как именно, я не имею ни малейшего понятия.