Каждый из нас сходил с ума по своему. Сидеть взаперти с шестью чужими людьми становилось все более невыносимо. Уголовник постоянно нервно стучал ногой, ведьма что-то пела себе под нос; Валя, выпив свой пакетик, снова завалилась спать. Студент говорил сам с собой, расхаживая туда-сюда, бизнесмен ковырял ногти, а толстяк выстраивал странные конструкции из незанятых матрасов, а потом, видимо, оттачивал свои способности, т.к. садился возле стены, закрывал глаза, и не шевелился. Я же собрала пустые пакеты из-под воды, и тоже занялась делом. Благо, никто меня не отвлекал. По началу я пыталась проделать с ними тот же фокус, что и с яблоком. Пыталась склеить их между собой. Но то не ровно запаянные края, то оставшиеся внутри капли воды постоянно сбивали меня с толку, и все раз за разом разваливалось.
Казалось, что я слишком много думаю, и именно это все портит. А потом Семену, видимо, надоело ходить сквозь матрасы, и он предложил сыграть в города. Что пришлось как нельзя кстати. В игру включились все, даже проснувшаяся от шума Валя. А я смогла немного отвлечься от мешающих неровностей на стыках. И вот тут-то пакеты и начали склеиваться. Они не просто сплавлялись, они соединялись так, будто стыка никогда и не было. Словно они всегда были единым целым. И уже через двадцать минут у меня был цельный кусок полиэтилена, размером примерно полметра на полметра. Ровненький, красивый и абсолютно бесполезный. Зато, как работают мои способности, стало немного понятнее. Склеивать я умею не только яблоки, но и целлофан.
А на следующий день на допрос забрали Макса. Примотали его к тележке не только ремнями, но еще и цепями, для верности. Его не было слишком долго. А когда его вернули, мы были в шоке. Он был без сознания. Но очнулся практически сразу, как только закрыли камеру. А он метнулся к двери, стал ломиться в нее и орать, называя наших тюремщиком таким набором оскорблений, что уши в трубочку сворачивались. Он был весь в крови. А на его руке болтался огромный, содранный почти до костей, кусок кожи. Одежда вся была заляпана красным красным, а мы никак не могли его успокоить, чтобы хотя бы осмотреть раненую кисть.
Макс еле угомонился. По началу мы даже силой не могли оттащить его от двери. А он продолжал долбиться в нее и оставлять на металле новые вмятины, отбрасывая каждого, кто пытался его оттащить, в стороны. Меня так приложило об стену, что звездочки в глазах полетели. Однако, я тут же поднялась на ноги и снова попыталась его остановить. Понимание того, что если бы с такой силой он ударил нормального человека, то тот, как минимум бы, вырубился, пришло уже позже. Но мы продолжали вставать и пытаться успокоить товарища.
Поняв, что это бесполезно, уголовник отошел в противоположный угол и ударил кулаком в стену. А потом рассказал нам, что случилось. По началу он не сопротивлялся. Его привели в ту же комнату. Стула ему не дали. Зато накрепко приковали цепями к полу за руки. Длина цепей не давала ему возможности передвигаться по помещению или даже свести руки вместе. Оно и понятно. Они боялись его физической силы. И после стандартного допроса с картинками в комнату принесли четыре одинаковых ящика. Макса попросили воспользоваться его «суперзрением» и определить, что находится внутри. В двух он не смог разглядеть ничего, в третьем предположил, что там лежит включенный фонарик, а в четвертом было маленькое живое существо. И хоть Макс видел только его нервную систему, смог определить, что существом в коробке был маленький щенок.
А потом голос из динамиков попросил уголовника озвучить, что изменится. Фонарик выключился и исчез из его поля зрения. Как только внутри него прекратилось движение тока, предмет для Макса стал невидим. А потом… больше всего Макс ненавидел две вещи — насилие над детьми и неоправданное насилие над животными. Нет, конечно он не был вегетарианцем или защитником природы, но считал издевательство над зверями ради развлечения или идиотских экспериментов недопустимым.
Щенок жалобно заскулил, завизжал, заметался, насколько это было возможно. Его нервная система гасла. Он умирал. И вот тут то уголовник сорвался. Он попытался вырвать цепи из креплений, но из-за их положения, нормально их зацепить не смог. И тогда он просто с силой выдернул ладонь из наручника, сам себе содрав кожу. Схватившись двумя руками за вторую цепь, он смог оторвать ее от пола вместе с креплением. Макс бросился к ящику, разломал верхнюю крышку и увидел бедное создание. Щенка насквозь пронзали несколько толстых игл. Чтобы достать малыша, ему пришлось разломать всю конструкцию. Он взял бедолагу и прижал к груди. И уже через несколько мгновений щенок умер у него на руках. А потом в комнату вошли люди, собиравшиеся отвести его обратно в камеру. Тут то Макс на них и накинулся. Он размахивал цепью, сбивая их с ног, одного этой же цепью почти придушил, а еще одному разбил об пол шлем, а заодно и голову.