— Да, душа притянулась… — Мюриэль в задумчивости помешала ложечкой чай, хотя сахара не клала. — Сдается мне, она разведчицей была, очень уж реакции характерные. Тогда ты…
— Тогда я для нее авторитет, если училась в нашей школе, — кивнул Наум, понимая логику подруги. — Хорошо, тут посмотрим, в крайнем случае форму трансфигурирую. С остальными что?
— Парня пытались убить все детство, оно у него от концлагеря мало отличалось, да еще и среди не-магов… — проговорила женщина, отчего ее собеседник схватился за голову. — Девчонку осмотрел василиск в школе, но либо стазис не сработал, либо напуганная рассказами подруги, она ему сопротивлялась.
— Эти двое местные? — поинтересовался Наум и, увидев кивок. — надо будет с родителями девочки пообщаться, они же живы?
— Живы, — кивнула Мюриэль. — Но к ним девочка отчего-то не стремится, да еще и Ксено — это отец лагерницы, куда-то запропастился.
— А с ним что не так? — спросил мужчина, раздумывая о создавшейся ситуации.
— За два года отсутствия дочери даже не дернулся, — пояснила женщина. — Это ненормально даже у нас.
— Понял… — задумчиво проговорил Наум. — Ну наших надо будет к нам, здесь ты ничего не сделаешь. А вот помолвленных — надо будет говорить с родителями, да на волшбу проверить, а то мало ли. Кстати, после таких стрессов, маги для них могут быть врагами, ты это учла?
— Я их под опеку взяла, переведу всех на домашнее, делов-то, — махнула рукой Мюриэль. — Эх, будто снова сорок третий и мы с тобой…
— Да, было время, — хмыкнул мужчина.
Они еще посидели, вспоминая, пока не проснулись дети. Чопорную англичанку и советского еврея связывала давняя дружба, множество совместных операций, да и влюбленность, особенно поначалу, поэтому им было что вспомнить. Мюриэль же думала о том, что в Британии ее уже давно ничего не держит, да и устала она изображать из себя невесть что.
Первой проснулась Аленка. Она выплывала из тяжелого марева сна, в первый момент испугавшись тишины вокруг, но потом вспомнила все произошедшее и тихо заплакала. Этот плач разбудил и Лиду, сразу же потянувшуюся обнимать плачущую.
— Ну что ты маленькая, — очень ласково, как когда-то давно, погладила Аленку рыжая девочка. — Не надо плакать, малышка. Все позади, прошло все, мы в безопасности.
— Мамочка… — потянулась к ней Аленка всей собой, сворачиваясь, будто желая спрятаться в маме от всего мира.
— Давай будем вставать? — предложила Лида.
— Хорошо, — кивнула белокурая девочка. — Как ты скажешь, так и правильно.
Проснувшийся Гарри смотрел на Гермиону, думая о том, что эта кудрявая девочки из подруги стала для него кем-то, без кого он жить просто не согласен. Мальчик и сам не понимал, как такое могло произойти. Только вспомнив каменное тело Гермионы, Гарри почувствовал боль где-то в груди, осознавая, что, если с ней что-то случиться, то он этого просто не перенесет. Поэтому мальчик сейчас просто любовался своей девочкой.
— Ты… смущаешь… — в два приема произнесла Гермиона, дышалось которой не очень хорошо.
— Тебе плохо? — всполошился Гарри. — Я позову, да?
— Не надо… — усевшись, девочка почувствовала себя гораздо лучше. — Давай вставать?
— Давай, — улыбнулся мальчик.
Гермиона чувствовала себя, на самом деле, не очень хорошо, но почему-то не хотела, чтобы Гарри волновался. Чуть не умерев, девочка почему-то буквально прикипела к нему, не желая расставаться. Ей очень страшно теперь было оставаться одной даже на минуту, что обещало свои нюансы при посещении душа и удобств. Но пока Гермиона думать об этом не хотела. Вся история с василиском и палачами вокруг, ударила девочку очень сильно, вышибив почву из-под ног. Осознав себя недочеловеком для оказавшихся страшными магов, Гермиона ни за что не хотела возвращения, уже во многом понимая Луну.
Лида, приведя себя в порядок, помогла Аленке расчесаться, отметив при этом седые волоски. Ну да и не мог Майданек так просто пройти для девочки, это-то Лида понимала очень хорошо, поэтому обращалась с Аленкой очень бережно и мягко, а та просто растекалась от ласки той, кого называла мамой. Наконец, все было закончено, девочки причесаны, поэтому Лида скомандовала на выход, направляясь к гостиной. Улыбнувшись Гермионе, с трудом расчесанной своим мальчиком, рыжая девочка шагнула в гостиную, застыв на пороге. Ее глаза расширились от удивления, ибо этого легко узнанного ею человека, она увидеть совсем не ожидала.
— Товарищ Эйтингон?! — удивленно спросила Лида, обращая на себя внимание сидящих. Мужчина встал, оправив пиджак, отчего Аленка, взвизгнув, постаралась спрятаться за мамой.