Гермиона и Гарри учились в той же школе и даже в том же классе, потому что они пропустили год. А год они пропустили из-за лечения кудрявой Аленкиной подруги. Увидев Гермиону, белокурая партизанка замахала рукой, будто прося, чтобы ее подождали, и двое обрученных подростков, конечно же, остановились, наблюдая за необычайно красивой в этот день подругой.
— Привет! — радостно поздоровалась Аленка.
— Привет, Аленушка, — благодаря ритуалу и артефактному обучению, Гермиона говорила по-русски, как на родном языке. — Пошли?
— Ага! — согласилась ее подруга.
— Сегодня только один урок… — сообщил все всегда помнивший Гарри. — И… пойдем на речку потом?
— Пойдем… — улыбнулась его невеста, заставив юношу замереть.
Прошло два года с того дня, в который советские разведчики окончательно раздавили фашистскую гадину на Островах, Грейнджеры так и не уехали в Британию, хотя магическая ее часть теперь даже дышала только по команде. Впрочем, происходящее в Магической Британии было не интересно никому, особенно Аленке. Хотя девочка не просила, но Лида озаботилась выяснением судьбы Ксено Лавгуда.
Отец Луны Лавгуд был обнаружен там же, в Хогвартсе. Судя по результатам допросов, его пытали с целью вызнать какой-то «секрет Фейри», но мистер Лавгуд никаких секретов не знал, кроме секрета своей дочери, но побывавшая в концлагере девочка Гриндевальда не заинтересовала, как и его… хм… друга. Распорядившись ее при случае уничтожить, Гриндевальд занялся потрошением ее отца. Правда, безрезультатно, поэтому умер он медленно и очень мучительно.
Впрочем, Аленка просто приняла эту информацию к сведению. Ксено не успел стать ей по-настоящему близким человеком, а смертей девочка видела предостаточно.
Вот и привычный класс. Гермиона с Гарри устроились на своей первой парте, а Аленка привычно спряталась вглубь класса. Лагерь нет-нет, но давал о себе знать, поэтому у девочки всегда был с собой хлеб, да и на глаза она не лезла. Но сегодня Аленка моментально стала центром внимания из-за медали. Сегодня ее попросили надеть награду, как и знак… особенный знак, выдававшийся малолетним узникам. Видеть эти две награды на груди одетой в форму той войны было необыкновенно.
— Садитесь, дети, — попросил Исаак Петрович, классный руководитель их «Б» класса. — Потом наглядитесь еще. Сегодня, в этот праздничный день, мы с вами вспомним не только павших на фронте…
Тревожно оглянувшись на Аленку, Гермиона встала, чтобы пересесть к подруге. Ее движение повторил и Гарри — совершенно не рассуждая. Понимая, что сейчас будет, белокурая девочка изо всех сил держала себя в руках, а учитель готовился рассказать ей и ребятам обо всех тех, кого забывать нельзя.
— Сражавшиеся за нашу Родину на фронте, в партизанских отрядах, в тылу на заводах, и даже… — Исаак Петрович вздохнул. — В концлагерях. Непокоренные наши соотечественники, погибшие и выжившие, они тоже сражались. И мы обязаны помнить о них.
Аленушка, прижатая к подруге сама не замечала слез, текущих по лицу. Она поняла, зачем ее попросили надеть награды. И действительно, на большом трехмерном экране возникли картины ее памяти. Баба Зина, добрая, ласковая женщина, вставшая в один строй с мужчинами, чтобы защитить детей. Не ее вина была в том, что карателей оказалось больше. Мама Лида, уходившая на задание с улыбкой… Даже в тот последний раз. И — лагерь. Жуткая дорога, крики и стоны, выстрелы и полные муки крики загрызаемых собаками людей. Девочка уже рыдала, не сдерживаясь, плакали и другие девочки в классе, да с болью смотрели мальчики, изо всех сил сдерживаясь.
Жизнь ребенка в лагере… И смерть… Все было показано школьникам, начавшим лучше понимать то, о чем говорил учитель. Страшные картины и — быстро сунувшая в рот кусочек хлеба их соученица. До некоторых начало доходить, они округлили глаза, будто желая что-то сказать, но учитель продолжил говорить:
— Ваш товарищ прошла все это, — мужчина грустно улыбнулся. — По какой причине, сейчас неважно. То, что вы видели — это ее воспоминания о том, что Алена видела своими глазами. Это действительно было именно так. На наших уроках мы познакомимся с воспоминаниями многих людей, и вы сможете понять для себя, как страшен нацизм. А пока — все свободны.
Но класс расходиться не спешил. «Б» класс с магическим уклоном обычной московской школы сгрудился вокруг Аленки, показывая ей свою поддержку, будто желая отогреть девочку. Они многое поняли — будущие маги Страны Советов, живущей, несмотря ни на что.