– Нет. Можешь работать – проси, чтобы взяли. А в рико есть такие ограничения?
– До шестнадцати лет. Работать можно по окончании школы. Богатые идут в ремесленное училище, остальные начинают трудиться.
Я удивленно посмотрела на него:
– Мне казалось, что у вас все поступают в училище.
– Не, слишком дорого.
– Ну а ты в таком случае чем занимался? – спросила я.
– Работал в поле. – Он рассмеялся при виде моего изумления. – А что? Кто-то же должен.
– Ну да, но… я не думала, что этим занимаются люди из рико.
– А кто же еще? – пожал он плечами. – В трущобах рабочих не набирают из-за риска заразиться. Рибутам не позволяют прикасаться к продуктам. КРВЧ пробовала их возвращать, но люди возмутились. Мы приводим их в ужас.
– Еще бы.
Показались огни границы города, и я остановилась и вынула карту. Домов стало меньше, потом они и вовсе кончились. На южной стороне Розы царило запустение. КРВЧ находилась западнее, худшие районы трущоб – восточнее. Деревьев тоже почти не было, и перед нами простирался пустырь с редкими вкраплениями травы. Корпорация постаралась расчистить местность, чтобы никто не выскользнул из города. Здесь было светлее, чем в солнечный день.
– Леб послал нас в местечко, где не особенно спрячешься, – заметила я, юркнув за дерево и поманив Каллума.
– Вряд ли где-то лучше, – отозвался Каллум. Он придвигался ко мне, пока мы оба не скрылись за стволом.
Увы, он был прав – скорее всего. Леб нарисовал звездочку аккурат между двумя высокими металлическими вышками и счел этот маршрут наиболее безопасным. Между вышками было несколько сотен ярдов. Я выглянула из-за дерева и увидела офицера, который прохаживался перед забором. На поясе у него виднелся внушительный пистолет.
– Давай просто побежим, – предложил Каллум. – Что нам терять?
Он шагнул вперед, словно собрался рвануть сию же секунду.
– Наши головы, – раздраженно бросила я, потянув его назад. – Наверху снайперы.
– А что еще делать? К тому же вон что у нас есть. – Он постучал по шлему.
Я чувствовала его правоту, но меня уже в который раз взбесило его пренебрежение к собственной жизни.
– Эти шлемы не вечные, – возразила я. – Не для того я тебя спасла от расстрела в филиале, чтобы ты умер днем позже. Хотя бы притворись, что не хочешь погибнуть! – Я снова взглянула на карту. – Не может быть, чтобы не нашлось места получше. Глупость какая-то.
Каллум удивленно посмотрел на меня:
– Я не хочу погибнуть.
– По твоему поведению не похоже.
– Я уже умер однажды. Обошлось! – улыбнулся он.
– Не смешно. На этот раз ты умрешь по-настоящему. А что потом? Что, я одна потащусь в эту дурацкую резервацию? Если бы не ты, я ни за что не сбежала бы.
– Я тебя об этом не просил, – сказал он. – И что это значит: «никогда не сбежала бы»? Неужели тебе там нравилось? В тюрьме?
– Да. Там было лучше, чем в моей человеческой жизни.
– Но тебя заставляли убивать людей!
– Я не… – Обхватив себя руками, я смолкла. Я не могла сказать ему этого.
– Тебе наплевать? – не унимался он. – Тебя не мучает совесть? Печаль?
– Нет, – ответила я, глядя в землю. – Сначала – бывало. Но теперь… нет.
Я покосилась на него и увидела, что он совсем пал духом.
– Не знаю, с чего ты это заладила, – проговорил он.
– С того, что это правда.
– Нет, не правда. Я видел твое лицо, когда забирали тех ребятишек. Ты чувствуешь то же самое, что и все мы. – Он задумчиво взглянул на меня, и вдруг в его глазах заплясали чертики. – И ты совершенно без ума от меня.
От неожиданности я хихикнула:
– А что? Так и есть.
С этим я не могла поспорить и лишь улыбнулась. Он взял меня за руку, притянул к себе и нежно поцеловал в губы.
– Леб хотел, чтобы мы выбрались, – сказал он. – Нам не спасти его дочь, если погибнем. Должно быть, он счел этот путь наилучшим.
– Да, – признала я, пряча карту в карман. – Только бы головы уберечь.
– Так побежим быстрее! – Он вскинул брови, ожидая от меня одобрения.
Я кивнула:
– Когда нас заметят, помчимся зигзагами. Им будет труднее прицелиться.
– Усек.
Я в последний раз огляделась по сторонам, вынырнула из-за дерева и устремилась в открытое поле.
Сирена включилась, когда мы сделали лишь несколько шагов. Здесь она звучала громче и выла с одной из башен. Я ощутила пули раньше, чем услышала выстрелы.
Они впивались мне в плечи и отскакивали от шлема. Я буквально летела над землей, и Каллум не отстал, даже когда я прибавила скорость и принялась петлять.
Внезапно мир окрасился в ослепительно-белый цвет, а земля качнулась, едва я грохнулась. Второй взрыв, прогремевший ближе, швырнул меня в сторону, ногу пронзила острейшая боль.
Я оглохла. И ослепла. Когда мне наконец удалось встать, земля под ногами вновь дрогнула; взрыв был настолько силен, что меня отбросило на несколько футов.
Я снова поднялась, и пуля чиркнула по уху. Следом засвистели новые, они взбивали землю, словно тяжелые капли дождя.
Каллум. Я не видела его.
– Каллум! – Я вбежала в самый дым и налетела на чью-то грудь.
Лица мне было не разглядеть, но я почувствовала, как к моей голове приставили пистолет. Увернувшись, я врезала невидимому преследователю в живот и сбила его с ног подсечкой. Потом вырвала у него пистолет и врезала стволом по черепу.
– Рен…
Голос Каллума прозвучал тихо, но когда я пригляделась, оказалось, что он стоит рядом и кричит во все горло. Его шлем наполовину снесло, и левая часть головы была полностью обнажена. Я взяла его за руку, и мы помчались к забору.
На бегу он оглянулся и в страхе расширил глаза. Я повернула голову и увидела позади целую толпу офицеров КРВЧ.
Когда они открыли огонь, я уткнулась подбородком в грудь и выпустила руку Каллума, чтобы бежать быстрее.
Впереди, совсем близко, я отчетливо видела забор. Он был не очень высок – футов пятнадцать.
Зато под напряжением.
Я уже слышала электрический гул. Нам предстояло вытерпеть те несколько секунд, что понадобятся, чтобы взобраться и перелезть, но нас могло сбросить ударом тока.
Каллум налетел на ограду за миг до меня. Я увидела, как его тело пронзила судорога, едва он схватился за провод, но Каллум выдержал, и на лице у него застыла решимость.
Я вцепилась в проволоку и задохнулась, когда нутро опалило огнем. Удар был настолько силен, что я чуть не закричала, едва не нарушила свои же правила.
Со всей возможной прытью я взлетела на забор; к тому моменту, как я достигла вершины и перевалилась через край, мои руки успели почернеть.
Меня трясло так сильно, что трудно было стоять – не то что бежать. Но я услышала, как гул прервался: ток выключили, чтобы прошли офицеры КРВЧ. Нас схватят, если не пошевелимся. Каллума колотило не меньше моего, так что я обняла его за талию и развернула к деревьям.
Наш путь лежал на север. Я внезапно запаниковала, не сразу вспомнив, в какой он стороне. Остин находился на юге, но я не хотела, чтобы КРВЧ увидела, как мы туда и рванем. Если они будут знать, куда мы направились, то подготовят встречу.
В небе пророкотал челнок, осыпав нас очередным градом пуль. Я услышала треск, потом удар по голове.
Остатки шлема осыпались наземь.
Направо. Север был справа.
Мозг отказывался бежать, однако ноги понесли меня сами, справляясь с травой и грязью намного лучше человеческих.
Нас окружили деревья – прекрасные деревья, и мы неслись опрометью, раздвигая ветви. У меня перевернулись все потроха, но я прибавляла скорость, пока голоса офицеров не остались вдали.
Затем резко остановилась и подняла глаза на взмывший челнок. Подав Каллуму знак не отставать, я рванула в гущу деревьев и укрылась за мощным стволом. Я больше не видела преследователей, но слышала топот и крики, доносившиеся с разных сторон.
Взглянув на Каллума, я увидела, что судороги прошли: он впился пальцами в дерево и пристально изучал окрестности. И тоже без шлема, – наверное, тот рассыпался так же, как мой.
– Ты цел? – спросила я, тяжело дыша.
– Да. Могу идти дальше.
Я посмотрела на небо, где пролетел еще один челнок, и нерешительно вышла из-за ствола. Где-то рядом зашуршала под сапогами палая листва, и я, прищурившись, всмотрелась в темноту. Они предусмотрительно не пользовались фонарями. Так легче подкрасться.
Приложив палец к губам, я кивнула Каллуму и осторожно направилась на запад. Он понял, и мне захотелось обнять его за бесшумную поступь. Я осторожно обошла упавшую ветку и оглянулась.
Мы пробирались сквозь лес, пока я не перестала слышать погоню. Ночную тишину нарушал лишь шорох листьев и далекий гул двигателя челнока.
– Побежали? – шепнула я Каллуму, повернув на юг.
Он кивнул с серьезным видом, но на губах заиграла улыбка.
Я тоже позволила себе улыбнуться – всего на миг. А потом мы пустились бежать.
Глава двадцать третья