– В резервации они точно не останутся, а Каллум знает, что Остин – первое место, где я буду его искать.
– Согласна. Может, он замочил Михея, когда узнал о случившемся, и захватил власть.
Я скептически посмотрела на нее:
– Каллум не убийца, он уважает мораль.
– Мораль-шмораль. Могу поспорить, что у него ее не останется, когда он узнает, что сделал Михей. – Адди приложилась головой к стене. – Вся его показуха насчет убийств объясняется только тем, что он провел в КРВЧ всего несколько недель. Он не понимает, что мы пережили.
Я кивнула, пытаясь скрыть удивление:
– Вы что, обсуждали это?
– Да нет, я просто замечала за вами. Иногда так и подмывало сказать: остынь, чувак! Уж больно ты борзый.
Я прыснула, быстро прикрылась ладонью и кашлянула.
– Он не борзый, он упертый.
– Да не важно, – отмахнулась Адди. – Меня бы достало постоянно чувствовать себя злодейкой.
– Я привыкла, – пожала я плечами.
– Как скажешь. – Она подвинулась и скривилась, втянув в кабинку сломанную ногу. – Спасибо, что не бросила меня.
– Притворюсь, что не слышу крайнего удивления.
– Немножко удивлена, – ухмыльнулась Адди.
– Не подслащивай пилюлю.
– Да ладно. В резервации ты мне и слова, считай, не сказала. Как вражина какая.
– Я не вражина, – отозвалась я тихо, теребя обтрепанный край штанины.
– Просто недолюбливала меня?
– У меня была всего одна подруга, – сказала я, не глядя на нее. – КРВЧ убила ее незадолго до нашего с Каллумом бегства.
– О! – воскликнула она, потом спросила, помолчав: – За что?
– Она была из унтер-шестидесятых и получала первый курс тех самых лекарств, которые сводят с ума. Ей становилось хуже и хуже. По-моему, она потеряла надежду и очень страдала из-за того, что каждую ночь на меня набрасывалась. Мы жили вместе. – Я сглотнула комок в горле. – Потом она впала в буйство, перебила кучу охранников, а после этого подставилась КРВЧ.
Адди протяжно выдохнула:
– Вот скотство. Соболезную.
Я прислонилась к стене и уставилась в провисший потолок.
– К тому времени я уже знала, что рибуты бегут, – негромко продолжила я. – Леб сказал мне об этом как минимум за неделю до ее смерти, а я ничем ей не помогла.
– И вляпалась бы с ней так же, как с Каллумом, – заметила Адди. – Подалась в бега с рехнувшимся рибутом, которому нужно противоядие.
– Я же нашла его для Каллума, – мягко напомнила я. – Нашла бы и для нее.
Адди помолчала.
– Сомневаюсь, что она стала бы обременять тебя таким грузом вины.
– Не стала бы.
– Тогда что ты можешь изменить?
– Ничего, – повернулась я к ней. – Она мертва.
– Ну да, мертва. Но разве нельзя улучшить положение?
– Например?
– Например, представить, чего бы она от тебя хотела. Чтобы ты хандрила, не имела друзей и… – Она вдруг осеклась и поморщилась. – Обещаешь не бить меня, пока не выветрится эта химия?
– Обещаю, – чуть усмехнулась я.
– Хотела бы она, чтобы ты сбежала с Каллумом и бросила на произвол судьбы всех рибутов из городов? А родные у нее были? Как бы она отнеслась к тому, что ты не поможешь людям?
– У нее были четыре сестры в Нью-Далласе, – тихо сказала я.
– Ну и чего бы ей от тебя хотелось?
Я уставилась в стол, вдумываясь в ее слова. Вряд ли Эвер рассчитывала на то, что я буду кого-то спасать или воевать за людей. Она не надеялась на это, но я живо представляла ее лицо, скажи я ей о том, чем занималась.
Она бы гордилась мной.
Глава 21
Каллум
Остин показался на горизонте, когда уже стемнело.
Я сидел на пассажирском месте рядом с Джорджем – маленьким рибутом-пилотом. Выглядел он лет на четырнадцать, но управлял челноком мастерски, держась совершенно невозмутимо. Он объяснил мне, что Михей обучал вождению всех детей, когда им исполнялось десять, так как в эту пору они наиболее «способные». Я рассмеялся, и вышло несколько истерично, после чего Джордж не произнес почти ни слова.
Второй челнок летел следом, ориентируясь на наш. Туда набились в основном рибуты из резервации, и я боялся, как бы они не свернули в сторону, отказавшись от нашего плана добраться до Остина. Но мои опасения оказались напрасными, и все время полета они держались позади нас.
В дверном проеме кабины появился Рили со скрещенными на груди руками.
– Я приказал надеть шлемы, мы уже близко.
– Спасибо.
– Вот это да! – Джордж округлил глаза и восторженно заморгал при виде Остина. Здания были ярко освещены и могли показаться огромными каждому, кто прожил всю жизнь в палатках.
Я отвернулся и уставился в темноту. Рен не выходила у меня из головы, и ее нынешнее положение было целиком и полностью на моей совести.
Зачем я вынудил ее остаться в резервации? Почему не послушался, когда она умоляла меня уйти? Она же ясно сказала: «Погибнем вдвоем или кто-то один». «Вдвоем» – а я все равно не услышал. Я вообразил, что она пеклась исключительно обо мне. С чего я взял, что она неуязвима? Почему не подумал, что могу ее потерять, если уговорю остаться?
– Каллум!
На меня смотрели Рили и Джордж. Рили кивнул на пилота:
– Покажи ему, где приземлиться.
– Да, конечно. – Я снова повернулся к лобовому стеклу и вгляделся в Остин, выраставший на горизонте. – Поворачивай на восток. Сядем в трущобах, возле школы. Я покажу, когда подлетим поближе.
– Прямо в самих трущобах? – недоверчиво переспросил Рили.
– Если у тебя нет плана получше.
Я догадывался, что Рили не нравился весь мой план целиком. Еще в полете я изложил его, и Рили после этого не сказал ни слова.
Он сунул руки в карманы и прислонился к стене:
– Если жители трущоб и всего города объединятся с КРВЧ, то нам хана.
– С чего бы им это делать?
– Потому что они нас боятся. Потому что ты сообщил Тони о желании Михея перебить всех людей. Возможно, они больше не на нашей стороне – если вообще на ней были.
Я застегнул ремешок шлема.
– Тогда мы покажем им, что бояться нечего. Постараемся никого не убить.
– Приложу все усилия, – с иронией отозвался он и кивнул на сидевших сзади рибутов. – Может, им тоже объяснишь? Скажешь, что делать, когда окажемся на месте?
Я кивнул и соскользнул с сиденья. Рили отошел в дальний угол, и повернувшиеся ко мне рибуты сразу притихли. Даже Бет и остальные сто двадцатые и те предпочли переложить большую часть ответственности на меня, и мне стало не по себе под взглядами такой кучи народа.
Интересно, как чувствовала бы себя Рен? Казалось, она никогда не сомневается в своих решениях, даже если они были приняты всего пять минут назад. Я знал, что ей не слишком нравилось находиться в центре внимания и быть тем, к кому все обращаются за помощью, но нервничала ли она? Ощущала ли груз ответственности за то, что от ее поступков зависит так много жизней?
Я откашлялся:
– Как только сядем, я сразу пойду к Тони. Это недалеко, минут десять пешком. Вы, ребята, останетесь. Лучшие стрелки пусть сформируют заслон перед челноком. Я не знаю, нападет на нас КРВЧ или нет.
Некоторые оживились, однако большинство рибутов не слишком вдохновила перспектива атаки со стороны КРВЧ.
– Очень важно не убивать людей без крайней необходимости, – продолжил я, понизив голос. – Я допускаю, что вы будете вынуждены защищаться в случае нападения, но нам нужно, чтобы жители трущоб были на нашей стороне. Если мы не хотим, чтобы Рен, Адди и все остальные рибуты вновь угодили в лапы КРВЧ, нам надо держаться вместе. При виде людей опустите оружие. Объясните им, что к чему.
– А если они не послушают? – спросила Бет.
– Главное – не ввязывайтесь в драку. Придется туго – стреляйте, только чтобы ранить, а не убить. – Я окинул взглядом толпу. – У кого есть родные в остинских трущобах?
Никто не поднял руки. Этого следовало ожидать, так как почти все беглые были из остинского филиала, а корпорация не направляла рибутов в родные города.
– А из Розы?
Поднялся лес рук.
– Хорошо. Как только мы найдем Рен и Адди и выкурим КРВЧ из Остина, все желающие отправиться в Розу могут присоединиться к нам. Мы выполним исходный план Михея и освободим всех рибутов. Тот, кто не хочет этим заниматься или считает, что не выдержит в людском окружении, вправе уйти сразу, едва мы сядем в Остине.
Челнок содрогнулся от взрыва, и я, пошатнувшись, схватился за стену. Мы резко свернули налево, и рибуты покатились вбок.
– Это охранники с ограды палят! – крикнул Джордж, круто забирая вправо.
Я бросился обратно к пилоту и заглянул через его плечо в тот самый миг, когда он вильнул, уворачиваясь от выстрела с земли.
– Думаешь, надо открыть ответный огонь? – спросил я, вцепившись в спинку кресла.
– Нет, – отозвался он, наращивая скорость по мере того, как приближалась земля. – Они нас не ждали. В воздухе чисто.
Я кивнул, всмотрелся в небо и указал на крышу школы: