Едва он одолел первый пролет лестницы из бледно-зеленого мрамора, как послышался торопливый перестук туфелек и навстречу ему бросилась девушка. Она повисла у Блейда на шее, обдавая его ароматом юной женской плоти и тонким горьковатым запахом духов.
— Рахи! Братец! Жив, жив! — она плакала и смеялась одновременно.
Блейд бросил взгляд поверх ее головки, что оказалось непросто — Лидор была высокой и стройной девушкой, и пышная копна ее золотистых волос почти закрывала ему лицо. На лестничной площадке, улыбаясь, стояли бар Занкор и Ильтар. Он автоматически отметил, что хайритский кузен успел-таки добраться сюда — и наверняка не один, а с сотней-другой воинов, поджидавших сигнала где-то в просторных дворах замка. Да, на этого человека можно было положиться!
Затем Лидор чуть отстранилась, тонкие изящные пальцы легли на щеку Блейда, зеленоватые колдовские глаза смотрели на него с безоглядным доверием и любовью. Но вдруг рот ее приоткрылся, словно в недоумении, на высоком гладком лбу прорезались морщинки.
— Рахи, что с тобой? — тихо прошептала девушка. — Ты так изменился… Брат мой, где ты потерял свое лицо?
Глава 8. Замок
Ричард Блейд мог быть доволен. Прошло не больше месяца — айденского месяца, состоявшего из тридцати пяти дней, — как он очнулся на садре под сапогами рыжего аларха Рата. И хотя за это время он не достиг высоких чинов, не соблазнил супругу императора, не воссел на трон и не выиграл крупных баталий — если не считать поединка с Ольмером и молчаливой схватки на плоту, в результате которой Рат пошел на корм местным акулам, — он все же пребывал сейчас в относительной безопасности, владея телом, состоянием и частично даже памятью молодого нобиля, так разительно похожего на двадцатичетырехлетнего Дика Блейда. Он совершил морское путешествие в северную страну — весьма увлекательное, если вспомнить о пылкой Зие и не менее пылкой дочери Альса из Дома Осс; он стал одним из предводителей отряда наемников, что гарантировало в скором будущем новые приключения; он обнаружил массу загадок в этом мире — начиная от странной «зажигалки», заботливо упрятанной сейчас в потайном ящике стола в кабинете покойного Асруда, и кончая следами инопланетной цивилизации. Все эти секреты возбуждали в нем любопытство и были вполне достойны его проницательного ума. Он совершил подвиг, перерубив рукоять франа, чья неподатливая упругость тоже являлась загадкой, и завоевал уважение суровых северных воинов, готовых следовать за ним до самых пределов таинственного Юга. Наконец, он обзавелся родичами и огромным замком, который облазил за последнюю неделю от необъятных подвалов до многочисленных чердаков.
Этот древний замок был тесно связан с пятисотлетней историей рода бар Ригонов, глава которого входил в дюжину пэров Империи, Стражей Юга и Севера, Востока и Запада; срединные области страны, по традиции, считались доменом императора. На протяжении веков Ригоны занимали высшие должности министров и полководцев, свято соблюдая лояльность к центральной власти. Затем род пришел в упадок, и замок полстолетия простоял необитаемым — наследники из боковых линий не имели средств, чтобы достойно содержать огромное сооружение. Наконец лет сорок назад в столице появился Асруд, будущий отец Рахи. Уже тогда он выглядел зрелым человеком — мужчина в расцвете сил, которому перевалило за третий десяток. Как считали в столице, Асруд, потомок по прямой линии младшего брата последнего пэра Ригона, прибыл из западных пределов, где обитали остатки некогда великого рода. Считалось также, что он разбогател, торгуя с Хайрой и неведомыми землями Ближнего Юга. Богатство его не было эфемерным, ибо свои права на титул Асруд подкрепил не только древними грамотами, но и тремя увесистыми сундучками с добрыми имперскими марками. Получив этот «налог на наследство», казначей, издревле выполнявший в Айдене и обязанности верховного судьи, признал подлинность грамот, что и было вскоре заверено подписью и печатью самого императора.
Новому пэру Ригону возвратили дворец и загородное поместье — ничтожную часть бывших владений рода. На большее Асруд не претендовал; необозримые владения на берегах Западного океана, сила, слава и опора бар Ригонов, были давно поделены между прежними вассалами и императорской казной. Правда, со временем значительная их часть вернулась под руку Асруда, ибо сундучки его казались неистощимыми, извергая, при необходимости, целые золотые водопады. Он прикупил много имений в других частях страны, так что одно время бар Ригоны владели, пожалуй, большими землями, чем во времена своего расцвета. Вот только собственных войск у них не было — эту привилегию айденских пэров отменил император Ардат Седьмой еще двести лет назад.
Асруд привел в порядок старый замок — огромные здания в три этажа, башни и пятидесятифутовой высоты стены. Замок был выстроен в виде сильно вытянутого прямоугольника сто на пятьсот ярдов и являл собой образец классической айденской архитектуры: замкнутый периметр зданий и стен с обширными дворами внутри. Главный фасад — северная короткая сторона замка — выходил на Имперский Путь; высокая арка, перекрытая бронзовыми воротами, вела в первый двор, большой, квадратный, вымощенный камнем и предназначенный для торжественных приемов. Сзади, слева и справа его охватывало П-образное главное здание; в нем размещались анфилады парадных залов, галереи с редкостями, храм бога Айдена, кухни, кладовые и помещения охраны. Впереди двор перегораживал длинный флигель, замыкавший букву «П» снизу; это строение с пышными колоннами, стрельчатыми окнами, лестницами, верандами и балконами и являлось обителью бар Ригонов, известной как Внутренний дворец. За ним ярдов на триста тянулся великолепный парк с фонтанами и роскошным цветником; сюда допускали только самых близких друзей, которых, впрочем, у Асруда водилось немного.
За Внутренним дворцом боковые крылья главного здания переходили в чудовищной толщины стены, огораживавшие парк с востока и запада. Над ними торчали сторожевые башни; с восточных была видна гладь Голубого канала, тянувшегося к торговому порту, с западных — полоска леса, за которой начинались сельские поместья знати. Как и положено для Стражей закатного предела империи, замок бар Ригонов располагался на западной окраине столицы.
Предполагалось, что обе «Садовые стены» монолитны и в их толще не скрывается ничего. Челядь, однако, поговаривала разное, сплетничая про камеры с сокровищами и секретные проходы, пробитые в стенах, ширина которых у основания составляла футов сорок. Правды не знал никто, возможно — даже сам Асруд; замок был древен и полных планов его не сохранилось.
Южную его часть выстроили симметрично северной — такое же П-образное здание, выходившее фасадом на Большой Торговый тракт и замыкавшее в своей каменной горсти хозяйственный двор; от парка эту часть отделяла высокая стена. Тут располагались конюшни, огромные кладовые, арсенал, казарма на пятьсот бойцов, ныне почти пустовавшая; здесь же обитали слуги, числом не менее двух сотен, управляемые серестором Кламом, местным мажордомом.
Сейчас Клам вытянулся рядом с Чосом за креслом хозяина, водруженным в холодке у внутренней стены. В кресле восседал сам Ричард Блейд — или Аррах бар Ригон, — готовый воздать по заслугам и верным, и неверным челядинцам. Чтобы воздаяние оказалось достаточно весомым, у ног Блейда стоял сундучок с серебром, по правую руку высился помост с аккуратно разложенным по краю пыточным инструментарием, а по левую — для устрашения — выстроился десяток хайритов из его сотни. На краю помоста, поигрывая бичом, сидел мускулистый парень — палач. Хайриты, развлекаясь, корчили зверские рожи; то один, то другой демонстративно проводил большим пальцем по лезвию, словно проверяя остроту заточки франа.