– Нет, – возразил он, – вы показали себя не только сильнейшим бойцом... которого, кстати, даже не заинтересовал главный приз, но и мудрым стратегом. А сейчас, как я услышал от Его Величества, вы отправляетесь на Юг...
Он сделал паузу, но я не разжимал губ, слушаю со всем вниманием. Он вздохнул и продолжил тем же мягким тоном, в котором все же слышится тщательно скрываемая тревога:
– Вы, конечно, знаете, что пройти через перевал немыслимо трудно, если у вас не будет пропуска?
Я кивнул, но он ожидал вербального ответа, я наконец разомкнул губы.
– Знаю.
– У вас есть пропуск?
Я выдержал его взгляд.
– Господь, – ответил я мягко, – велит надеяться на его помощь. Я – верный паладин церкви, достопочтенный сэр Уильям. Уверен, Господь мне укажет путь.
Он буркнул:
– В самом деле уверены?
Я чуть-чуть раздвинул губы в улыбке.
– Разве он мне раньше не указывал?
Он помолчал, взгляды бросал испытующие, губы то поджимал, то распускал несколько безвольно, наконец сказал со вздохом:
– Король очень высокого мнения о вас. Он рассказал мне, в какой опасности было королевство. Потому и обращаюсь к вам.
Я сказал предостерегающе:
– Сэр, при всем неизменном и глубоком почтении к вам, позволю себе напомнить... в смысле, позволю напомнить вам, что я паладин. Берусь выполнять только поручения церкви, да и то не все. У нас, паладинов, свой кодекс, на простой рыцарский он похож не больше, чем свинья на коня.
– Сэр Ричард, – произнес он строго, – дело очень важное. Разумеется, все будет оплачено. Поверьте, любой из самых знатных рыцарей был бы счастлив получить то, что я предлагаю в оплату.
Я поднялся, отвесил церемонный поклон, голос мой прозвучал, как финальный удар молотка на аукционе:
– Спасибо, сыт! Никаких баб-с не сопровождаю. Ни дочерей, ни племянниц, ни двоюродных тетушек.
Он смотрел удивленно, даже ошарашенно.
– Сэр Ричард, откуда у вас такие дикие идеи? У меня нет дочерей, а сыновья в состоянии за себя постоять сами.
Я ощутил некоторую неловкость, пробурчал:
– Да так, у меня аллергия на перевозку женщин из пункта А в пункт Б. Нет гаже занятия! И хотя все предсказуемо, все равно противно. Хотя, может быть, потому и противно, что заранее известно все-все.
– Сэр Ричард, – проговорил он, – дело гораздо проще, чем сопроводить в далекое королевство невинную девушку и защитить ее от разбойников, но в то же время – гораздо важнее.
Я покачал головой:
– Простите, сэр. Я очень занят. Если бы это сказали ваши посланцы, вам не пришлось бы тратить на меня время здесь.
За дверью послышались тяжелые шаги, створки распахнулись, их придерживали угодливо кланяющиеся вельможи, в комнату шагнул король Барбаросса.
Он сразу смерил меня исполненным недоверия взглядом, сэр Маршалл отвесил легкий поклон и сказал с достоинством:
– Ваше Величество, с вашего позволения я отлучусь к вашим указам...
Король кивнул, не поворачивая к нему головы:
– Да-да, любезный друг, подготовьте и насчет передачи земель в другие руки.
Маршал вышел, король повернулся ко мне. Я залюбовался крупным суровым лицом, настоящий лев, что прошел все стадии ювенильной драчливости, победил, поверг, завоевал себе земли, а теперь изо всех сил старается показать себя мудрым и дальновидным правителем.
– Сэр Ричард, – сказал он неприятным голосом, – вы не мой подданный, я не могу велеть, как вассалу, но я ваш друг...
У меня глаза полезли на лоб. У Барбароссы несколько смущенный и раздосадованный вид, всю жизнь отдавал приказы, их выполняли беспрекословно, всегда стоял над всеми и никогда не снисходил до чреватой и даже опасной дружбы с подданными.
– Это как? – спросил я с подозрением. – Дружба с королем – это что-то вроде дружбы с женщиной. Но дружба, как сказал великий апостол церкви Ницше, бывает только с равным.
Он набычился, брови сдвинулись на переносице.
– Вы прекрасно знаете, сэр, – прорычал, как разгневанный лев. – Это значит, черт бы вас побрал, что я у вас в неоплатном долгу!.. И вы это прекрасно знаете. И знаете, что я знаю!.. Потому я не мог бы вам приказывать, даже если бы вы были даже последним из моих подданных!
Я отмахнулся, видеть такого могучего деспота смущенным, запутавшегося в неловкости – самому не по себе, буркнул:
– На том свете сочтемся угольками. Что хотел... сэр Уильям Маршалл? Как я понял, вы пригласили его к себе сенешалем?
Он взглянул остро.
– Разве плох? Говорят, черт к старости идет в монастырь, а сэр Уильям, растеряв могучие мышцы, приобрел такие же мозги... Вообще-то это моя идея, сэр Уильям меня опередил. Все старается взять часть забот на себя. Сейчас, когда немалая часть знати истреблена, приходится многие замки и земли перераспределять, а это склоки, дрязги, обиды, каждый напоминает о своих заслугах... да хорошо бы о своих, а то о заслугах предков... Да, кстати, если вы возьметесь за одно пустяковое дельце, которое вас абсолютно не обременит, я обещаю вам баронство. Есть очень хорошее поместье в землях де Бражеллена. Там теперь практически свободен замок и принадлежащие ему тридцать две деревни и два городка. Они ваши, сэр Ричард, только примите предложение сэра Уильяма... вернее, это мое предложение!
Я спросил с подозрением:
– А что значит, «свободен практически»? Замок надо еще захватывать?
– Думаю, ворота вам откроют и так, – сказал он сухо. – Замок и владения принадлежали барону Бражеллену.
– Понятно, – сказал я, – правая рука герцога Ланкастерского.
– Вот-вот. Барон Бражеллен был убит, а его жена с десятилетней дочерью потеряла права на владения ввиду измены ее мужа. Вы вступите во владение замком, баронессу отправим в монастырь, ребенка перебросим или родне, или в приют.
Я пожал плечами.
– Не по мне это.
– Что?
– Я паладин, – напомнил я. – Да и вообще... Вообще как-то нехорошо отнимать замок у женщины.
– Не ты отнимаешь! – рявкнул король. – Я отнимаю! Это я пожаловал замок и земли барону двенадцать лет тому!.. Как и другим раздавал земли и поместья, принимая вассальную присягу. Только я хозяин, только я... До сего дня никто не сомневался в моем праве отнимать у изменников и дарить верным мне людям! Потому что я, король Барбаросса, никогда не злоупотреблял властью... так уж слишком.