Сейчас эти территории как раз формируются в страны, еще непонятно какие. Здесь сотни баронств, графств, герцогств, княжеств, здесь возникают королевства и даже империи, что редко существуют больше одного поколения. И только Церковь неуклонно формирует одно мировоззрение, одни ценности, превращая великое множество племен, народностей и народов в единый конгломерат, который когда-то станет единой Европой, где, несмотря на различные режимы, – один Бог, одна вера, одна Церковь, пусть даже разделенная на католиков, протестантов, кальвинистов, лютеран, альбигойцев, ариан...
Так что сила будущего конгломерата в том, что нет центральной власти, она формируется стихийно. Формируется такой, какой должна быть, раз уж без нее не обойтись. В этом мире, в отличие от Востока, сперва люди понимают, что без сильной власти не обойтись, а уж потом сами ее создают, наделяя минимумом полномочий. Опять же в этом резкое отличие от Востока, где изначально фараон – живой бог, все остальные человеки – тлен, прах, грязь, никто из них не смеет приблизиться и на сто шагов, чтобы не осквернить божественного смрадным человеческим дыханием.
В звездном небе то и дело проносятся стремительные летучие мыши. Иногда слышен легкий треск, это зверьки хватают и размалывают жуков. Абсолютно беззвучно пролетела сова, лунный свет делает кромку крыльев и край головы серебряными, а остальное тельце можно заметить только по исчезновению звезд.
Пес лег рядом, прижавшись теплым боком, Зайчик облюбовал кусты с сочными ветвями и с удовольствием поедает. Я начал засыпать под уютный хруст, как вдруг по ту сторону россыпи багровых углей возникла фигура сидящего человека. Я даже не вздрогнул, слишком все тихо и мирно, поднялся на локте и всмотрелся в незнакомца.
Он поворошил угольки, красный свет подсветил снизу лицо. Глаза смеются, а когда заговорил, все лицо выражало доброжелательность и радушие.
– Вижу, вам очень хочется на Юг, сэр Ричард!.. У меня для вас хорошая новость.
– Да? – спросил я настороженно.
Он покачал головой, в голосе прозвучала укоризна:
– Почему сразу шерсть дыбом? Разве я когда-нибудь вам строил пакости? Или советовал плохое?
– Знаете ли, – сказал я откровенно, что хитрить с Отцом Лжи и Хитрости, – репутация у вас больно... подмоченная. А мы живем в мире, где репутация начинает цениться едва ли не больше, чем молодецкий удар копьем.
Он смотрел внимательно, в черных глазах неожиданно промелькнула грусть, уголки рта опустились.
– Верно, но репутация моя такова потому, что ее делают в победившем лагере. Но если бы в той великой битве победили мы, мятежные ангелы? Какова была бы моя репутация? И как бы отзывались о моих противниках?
Если он ожидал, что я от возмущения буду брызгать пеной и сыпать цитатами из Библии, я его разочаровал... или обрадовал, непонятно, хотя его подвижное лицо все время меняется, показывая моментальную смену мыслей, чувств, настроения.
– Вы правы, – сказал я, – но только... наполовину. Если все средства информации подгребет под себя тиран и станет черное выдавать за белое, правда все равно вылезет, как из мешка шило. Я согласен, что монополия на правдивую информацию... вообще на информацию, полностью в руках церкви. Но ведь вы, если на то пошло, вообще не занимаетесь просвещением!
Он покачал головой.
– Еще как занимаемся. Там, на Юге. А новость моя в том, что император Герман Третий, его земли далеко на Юге, шлет золотой шлем для победителя Каталаунского турнира. Добавочный приз победителю! С ним он может проехать беспрепятственно через все королевства Юга, прибыть ко дворцу императора и поступить на службу.
– Не интересуюсь, – ответил я равнодушно.
– Пропуском на Юг?
– Службой у императора.
Он развел руками, в глазах прыгают веселые смешинки.
– А кто заставляет? Победитель может делать со шлемом все, что угодно. Хоть пропить в тот же день. Или все-таки приехать на Юг, посмотреть тамошние диковины, а затем вернуться на Север и выращивать там свиней.
Я поискал подвох, но с ходу не обнаружил, сказал осторожно:
– Это меняет дело. Как я слышал, на Юг попасть не просто?
– Очень, – подтвердил он. – Сама природа разделила Юг и Север непроходимыми горами, провалами, зыбучими песками. Я не говорю уже, что, хотя часть земель, принадлежащих Югу, расположена сразу за Перевалом, главные земли Юга – по ту сторону океана. Но никому еще не удавалось преодолеть горный хребет, которым сама природа разделила земли на Юг и Север! Пройти можно только в двух местах, но над обоими высятся громадные башни с войсками южан. В обеих постоянно несут стражу как могучие маги, так и могучие рыцари. Без пропуска там не пройти. Никому. Даже вам.
Я подумал, кивнул.
– Понятно. Что ж, буду драться за этот самый золотой шлем.
Его лицо посерьезнело.
– Я заинтересован, чтобы вы добрались до Юга. Постараюсь помочь вам в турнире.
– Нет уж! – воскликнул я. – Никакой помощи! Я сам, только сам.
В его глазах вспыхнул огонек удивления.
– Но ведь вы хотите попасть на Юг?
– Уже сказал, – напомнил я.
– Так в чем же дело? Я просто помогу вам с этим... пропуском.
Я покачал головой.
– Говорят, у того, кому помогает Бог, помощник лучше.
– Бог? – переспросил он. – Надеетесь, что будет помогать Бог? Да он и пальцем не шелохнет! Его вообще, судя по его полнейшему невмешательству, нет!
– Тех, – сказал я, – кто решил, что Бога нет, он наказывает сильнее всех.
Он вздохнул, глаза чуть подернулись грустью.
– Ясно. В борьбе со здравым смыслом победа будет за нами! Это чисто по-рыцарски. Когда Бог раздавал мозги, рыцари были в крестовом походе... От вас я такого не ожидал, сэр Ричард! Ладно, все равно помогу одержать победу, хотите мою помощь или нет. Просто знаю, что на Юге посмотрите на многие вещи совсем-совсем иначе.
Я подумал, сказал с чувством:
– Идите к черту со своей помощью. Есть люди, в которых живет Бог. Есть люди, в которых живет дьявол. А есть люди, в которых живут только глисты. Хорошая такая первая бета-версия менделеевской таблицы! Однако в ней есть еще одна неназванная клеточка... Там нахожусь я. Сразу скажу, что глистов у меня нет.