Ричард включил в свою свиту обоих изгнанников, а также испанского посла Сасиолу и покинул гостеприимный замок Уорик. Он направился дальше в Лестер, по пути задержавшись на два-три дня в Ковентри. Королю везде оказывался радушный прием, что вселяло в его сердце искреннюю радость. При этом сам он, как и входившие в свиту должностные лица, не столько развлекался, сколько продолжал свои ежедневные труды. Его секретарь Джон Кендалл писал членам городского магистрата Йорка: «Милостивые государи, примите мои уверения в совершенно искреннем к вам расположении. Хвала господу, Его королевская милость находится в добром здравии, как и Ее милость королева. На протяжении всего путешествия их с благоговением встречают пышными процессиями, а Его [короля] лорды и судьи в каждом городе заседают, разбирая жалобы бедного народа, и выносят приговоры нарушителям Его законов»{77}.
В Лестере Ричарда III нагнало личное письмо от Людовика XI, в котором французский король подтверждал получение сообщения о коронации:
«Monsieur топ cousin, я получил письмо, которое Вы прислали мне с Вашим герольдом Blanc Sanglier (Белым Вепрем. — В. У.), и благодарю за новости, которые Вы мне сообщили. Если я могу оказать Вам какую-либо услугу, я сделаю это весьма охотно, поскольку хочу заслужить Вашу дружбу. Adieu, Monsieur топ cousin.
Писано в Монтиль-ле-Тур, в 21-й день июля. Людовик»{78}.
Следует ли Англии проводить политику дружбы с экспансионистской Францией — это была извечная проблема. Эдуард IV в последние годы своей жизни решал ее весьма бессистемно. Подкупленный французским пенсионом и перспективой брака между своей старшей дочерью Элизабет и наследником Людовика XI, он не обращал внимания на отчаянные призывы Максимилиана Бургундского о помощи. Из-за этого английская политика в конце концов потерпела крах, когда Людовик и Максимилиан в декабре 1482 года подписали Аррасский договор.
Ричард немедленно ответил на галантное, но бессодержательное по сути послание французского короля, причем достаточно жестко. Он дал понять Людовику, что Англия, вне всякого сомнения, заинтересована в налаживании отношений с континентальным соседом, но только при выполнении определенных условий. Ричард поставил перед французским королем совершенно конкретные вопросы о его намерениях, искусно спародировав при этом небрежный стиль Людовика:
«Monsieur топ cousin, я получил письмо, которое Вы мне прислали с герольдом Бакингема, из которого я понял, что Вы желаете моей дружбы, чему я крайне рад, и просите меня о ней в изысканной форме и манере. У меня нет намерений нарушать перемирие, которое было заключено между благороднейшей памяти покойным королем, моим братом, и Вами до того срока, который был определен (то есть до 9 апреля 1484 года. — В. У.). Однако купцы моего королевства Англия терпят великие оскорбления от Ваших подданных, захватывающих их суда и товары, а также другое добро. Они боятся рисковать и отправляться в Бордо и в другие места, находящиеся под Вашей властью, пока не получат от Вас заверений, что им можно уверенно и безопасно вести торговлю во всех землях, на которые распространяется Ваша власть, в соответствии с правилами, установленными вышеуказанным перемирием. Посему, раз мои подданные и купцы не желают быть обманутыми в условиях нынешней туманной ситуации, я заклинаю Вас через подателя сего, моего слугу и одного из моих конюших, чтобы Вы дали мне знать о Ваших истинных планах. В то же время, если я могу оказать Вам какую-либо услугу, сообщите мне об этом с тем, чтобы я мог это сделать с самыми добрыми намерениями. На сем прощаюсь с Вами, Monsieur топ cousin.
Писано в моем замке Лестер, в 18-й день августа»{79}.