Много места и внимания уделено в книге материалам историко-географического профиля: подробно описываются маршруты следований, указываются все населенные пункты, замки, монастыри, которые имели то или иное отношение к повествованию. Все это придает книге большую информативную ценность для читателя, который с географической картой в руках может восстановить конкретную обстановку тех или иных событий. Также обращает внимание обилие включенных в текст фрагментов (иногда весьма обширных) прозаических и стихотворных произведений современных Ричарду авторов — хронистов, поэтов ит. п. Эти цитаты настолько органичны, что становятся как бы неразрывным целым с авторским текстом, а сам этот текст по характеру и стилю приближается к средневековым источникам, что, кстати говоря, делает его довольно сложным для перевода. И еще одно наблюдение: хотя Р. Перну и пишет об отдаленной эпохе, она отнюдь не замыкается в ней, но со свойственной ей живостью и непосредственностью все время как бы перекликается с современностью, что дает читателю возможность лучше понять место и роль тех событий, процессов и явлений, которые описаны в книге.
Хочется особо отметить заключительную главу, в которой внимательно прослеживаются различные аспекты легенды о Ричарде; среди прочего детально разбирается памятная всем с детства по романам Вальтера Скотта и Эскот Лина линия «Ричард Львиное Сердце — Робин Гуд» и выясняются ее подлинные истоки.
Книга достойно увенчана справочным аппаратом, еще раз подчеркивающим акрибийную эрудицию Режин Перну: тщательно разработанными хронологической и родословными таблицами и исчерпывающей библиографией.
В целом можно порадоваться за отечественного читателя, на книжной полке которого появится книга Режин Перну о Ричарде Львиное Сердце.
А. П. Левандовский 20 ноября 1998 г.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Посвятив столько лет Алиеноре Аквитанской, естественно уделить какое-то внимание и тому ее сыну, которого она предпочитала прочим своим сыновьям; а у нее их, как известно, было пятеро. Он и в самом деле заметно выделяется: речь идет о Ричарде, которого современники звали «пуатуанцем», то есть «жителем Пуату», и который сегодня известен всем под именем Львиное Сердце; ему не было и двадцати лет, когда Жиро де Барри дал ему это прозвище.
Ричард Львиное Сердце — истинный и достойный наследник «несравненной» Алиеноры, он один правил под ее покровительством и в ее духе. Про его младшего брата и преемника Иоанна Безземельного говорить не приходится: при нем королевство, собранное Плантагенетом, рассыпалось на осколки, и он умер как раз вовремя, чтобы сорвать высадку в Англии Людовика Французского, уже готового повторить успех Вильгельма Завоевателя. Но тайная враждебность между Англией и Францией все же сохранилась, а последующие перемирия превратились в «добрый прочный мир» лишь благодаря таланту Людовика Святого, сумевшего установить сердечное согласие между «двоюродными братьями», что и закрепил его внук, Филипп Красивый.
На хорах аббатства Фонтевро звучали, отдаваясь гулким эхом под высокими стрельчатыми сводами, антифоны, распеваемые монахами и послушниками в честь Ричарда Львиное Сердце, усыпальница которого долго почиталась наряду с гробницами его отца Генриха II Плантагенета и его матери Алиеноры — графа Анжуйского и герцогини Аквитанской, короля и королевы Английских, сыном и блестящим преемником которых он был. Три эти личности вписали в историю Европы незабываемую страницу; англичане не сомневались в этом, и поток их, не иссякая, тянулся к величественному монастырю, алтарь которого освятил сам папа в первые годы XII века и который сыграл такую огромную роль в эпохе, явившейся, по словам Гюстава Коэна, «нашим Великим Веком».
Но в легенду вошел лишь один из них — Ричард Львиное Сердце; в нем воплотились упования, чаяния, черты характера, унаследованные им по материнской линии. В обширном королевстве, которое ему досталось по кончине его обоих старших братьев — Уильяма, умершего еще в младенчестве, и Генриха, «Юного Короля», его собственным доменом была Аквитания. Алиенора избрала его и возвела на престол герцогства со всей подобающей торжественностью; и он до того привязался к родному домену, что много позже, когда ему, ставшему уже не только взрослым, но и королем, предложили корону Священной Римской империи германской нации, он отказался, не колеблясь; а ведь этот венец был вершиной всех честолюбивых устремлений, которые только мог питать любой из государей тогдашней Европы. Но никакой императорский титул не мог заменить ему роскошь Аквитании, виноградники Медока, охотничьи угодья Тальмондуа и песни трубадуров.