- Я вас понимаю, - сочувственно согласился Топыгин и, сделав внезапно резкий и профессиональный выпад – шутливый хук громиле в пивной животик, застывший в миллиметре от дрогнувшей футболки, рассмеялся.
- В подсобке можно поговорить, - стараясь тщательно скрыть испуг, решила Яна.
Никуда я с такими не пойду. Что я, дура что ли? Безопасность. Чья?
Знает ли она Дарью Блук? И правда? Хороший вопрос. Главное, непростой.
Эх, душа Даша… Солнышко ты мое новое. Внезапное.
*
Улица Вишневая, как и ожидалось, - почти за городом. Конечно, где ж ей еще быть с таким-то названием. Коттеджный поселок. Или точнее сказать, выселок. Но домишки вполне приличные. Здесь должны жить люди степенные, приличные, воспитанные. Яна не стала предварительно звонить, хотя надо было бы, конечно. И телефон у старушки был записан.
Владелица (бывшая, вот она) роскошной блузки, Яна сразу поняла, кто перед ней, расслабленно откинувшись, живописно полулежала в шезлонге в окружении цветущих тюльпанов. Дородная дама с высокой прической, старомодной укладкой. Надо же, - подумала Яна, - кому-то все еще не лень…. Дама повернула к ней голову точным, рассчитанным движением богини, привыкшей к вниманию. Легкий макияж, возраст, да, но не пугающе-отталкивающий. Печальный такой возраст, ласковый. Очень фотогеничная улыбка всепонимающей мадонны. Яна залюбовалась.
А вдруг шаг вперед – это на самом деле шаг назад? Что, если это и вправду так?
- О, кофточка, - весело отозвалась дама, оживившись при виде знакомого наряда.
Изящным, выверенным движением она сняла темные очки и отложила в сторонку книжку.
Будто под камерами, - подумала Яна.
– Сидит идеально! Браво, милочка! Как жаль, что дочери все мое мало!
Яна смущенно поздоровалась.
Дама пик, не иначе. Козырная.
После чего женщина в шезлонге в рассеянной задумчивости, вдруг вспомнив о том, что нужно узнать, кто это к ней пришел, застыв, с минуту молча разглядывала гостью.
Когда в глазах вспыхнуло понимание, настроение ее резко поменялось.
- Ну, что ж, вот и вы, - наконец, она потерла переносицу, устало нахмурилась. – А я-то надеялась умереть без объяснений.
И сразу как-то все сникло: опустились уголки рта, обозначились морщины, опали когда-то роскошные, крупные плечи, обрамленные лямочками летнего сарафана.
Настоящее время свернулось в клубок. Жалобно заскулило, откатившись к забору, там, где набирали силу мышиный горошек, почти расцвели нарциссы, склонился к земле зарождающимися головками ландыш.
Что случилось потом, Яна помнила плохо. Кажется, открылась дверь. Кажется, она, Даша, вышла во двор, увлеченно разговаривая по телефону, держа его прижатым плечом к щеке. Даша вышла из дома и вошла в ее жизнь. Яна вдруг подумала, до чего же слепит солнце глаза. Из-за этого солнца, та, что стояла на крыльце, казалась окутана сиянием.
- Не думайте, что я вас не знаю, - сварливо пробормотала дама в шезлонге, наклонившись к гостье, - но не полагаю, что Дашеньке следует…
Молодая женщина, примерно яниного возраста (но наверняка сказать было трудно), что шла теперь, все еще разговаривая, к ним, была выше нее, шире в кости. Ей явно передалась материнская статность, размеренность и неторопливость. Мать повернула голову, чтобы кивнуть ей – с достоинством, с эдакой дворянской ленцой. Девушка заметила блузку и тепло улыбнулась. Она торопливо попрощалась, положила трубку и жестом пригласила Яну присесть на один из плетеных садовых стульев возле круглого стола, покрытого клеенкой, где стояли чайник, чайные пары и ваза с конфетами.
Даша убрала длинные волосы за уши, подперла веснушчатую, полную щеку. И они с Яной подумали одновременно – друг про друга - да это было именно так –«как мы похожи. Как похожа на меня». Обе заметили это сходство. А секрет прост. Глаза папины.
Босая, в широкой, длинной цыганской юбке, растянутой линялой футболке. Лениво зевающая, потягивающаяся, как сытая кошка на солнце, кусающая яблоко, щурящаяся одним глазом. Красавица и неряха.
А Яна – худая, можно сказать тощая, невысокая, вертлявая, как обезьянка, быстрая, резкая.
И вместе с тем невероятно похожи.
Дама-пик в шезлонге вытянула ноги, как-то обреченно выдохнула и начала вдохновенно врать.
Это приятельницы дочка, искала себе наряд для любительского спектакля, а я, мол, порекомендовала мою кофточку, ты же помнишь, как ее относила в магазин?
Даша, словно поигрывая веснушками нахмурилась, свела брови, было видно, что такие вещи мгновенно вылетали у нее из головы.
- Как там спектакль назывался? Кажется, что-то по Островскому?