— Все упаковано, — сообщила она, не сводя глаз с моей руки, которая теперь болталась у правого бедра. — Уложено в картонные коробки. Все ее имущество. Один родственник должен заехать и забрать его в пятницу. Там полный беспорядок. Уложено кое-как.
— У меня есть время поискать, — сказал я и шагнул к заветной двери.
В притолоку была воткнута кнопка. От полоски бумаги, сообщавшей фамилию жилички, остался только маленький клочок.
Как ни странно, хозяйка отперла дверь. Я вошел в комнату площадью три на четыре метра. Женщина ocталась стоять на пороге. Пахло хозяйственным мылом. На зеленом газоне за окном котенок гонялся за бабочкой-капустницей. Шторы были сняты. У окна стоял простой обеденный стол и стул на трубчатом каркасе. У левой стены — деревянная кровать, крытая коричневым лаком; матрас убран. У правой стены стоял пустой гардероб. Остальную площадь занимали пустые книжные полки. Рядом с дверью висело зеркало. Посреди комнаты не полу громоздились большие картонные коробки. Все, что могло бы поведать о недавно жившем здесь человеке, покинуло свои места и легло в эти коробки. Все, свидетельствовавшее о том, что недавно в этой комнате расстался с жизнью человек, было смыто. Уничтожены следы, оставленные как живым, так и мертвым.
Я открыл наудачу одну коробку. Она была набита одеждой. Сверху лежала белая блузка. Я не видел Бенте в белой блузке. Что было на ней, когда я видел ее последний раз? Серый свитер? Нет. Что-то синее. Или коричневое. Я попытался представить себе ее в белой блузке, но увидел только два печальных серых глаза. В том, как она смотрела на меня, было что-то необычное. Как будто Бенте раз и навсегда преодолела былую боязнь смотреть людям в глаза. Ее глаза словно впивались в меня, не желая отпускать, силясь проникнуть в самую глубь моей ожесточившейся души. И в то же время говорили: добро пожаловать, перед тобой открытая дверь в тайники за скрытным обличьем, угадай только верный пароль.
И я понял, что мне ее недостает.
Женщина за моей спиной прокашлялась.
Я все так же стоял над открытой коробкой. Глядя на белую блузку. И не зная, что я ищу.
В третьей коробке лежали книги. В основном художественная литература. Тут Бенте явно была всеядна. От Юна Мишлета до Жана-Поля Сартра. Все книги, которые я открывал наудачу, были ею подписаны. В самом низу лежал Энциклопедический словарь. С закладкой в виде листка из настольного календаря. На листке дата — второе марта. И никаких пометок. Какая статья ее интересовала? «Канада»? Или та, что внизу страницы: «Каналетто, прозвище двух итал. художников — Антонио Каналя (1697–1768) и его племянника Бернардо Беллотто (1720–1780)»?
Ну конечно. Бывший наш постоялец. Карло Бернардо Каналетто Виванте. Торговец контрабандным оружием, переселившийся из гостиницы «Турденшолд» в шведскую тюрьму. Я успел забыть про него.
Других закладок в этом томе не было. В остальных книгах тоже ничего такого, что вызвало бы какие-то ассоциации с насильственной смертью владелицы, если не считать изрядного числа детективных романов. Я открыл еще одну коробку. Снова книги. Художественная литература и учебники. В следующей коробке оказалось более разнообразное содержимое. Главное место занимали три зеленых пластиковых футляра и толстая пачка различных журналов. Название верхнего — «Латинская Америка сегодня».
Я оглянулся на дверь. Никого. Хозяйка ушла.
Я быстро извлек из коробки зеленые футляры. Ярлык на первом гласил «Эмнести», на двух других — «Африка». Я просмотрел содержимое всех трех. В одном обнаружил папку с газетными вырезками о норвежских контактах с режимом апартеида в Южной Африке. Вырезки были разложены по темам, на самой толстой пачке надпись: «Торговля». Здесь на одной из наиболее давних вырезок я увидел портрет улыбающегося директора Магне Муэна, лет на пятнадцать моложе, чем когда я видел его последний раз. В статье шла речь о контракте на поставку радиоаппаратуры для рыболовного флота ЮАР. Пятнадцать лет назад… Значит, вырезки собирала не Бенте. В правом верхнем углу папки я обнаружил имя и фамилию Турвалда Брюна.
Остальной материал в этой коробке свидетельствовал, что владелец его интересовался также политикой, в основном борьбой за права человека в разных частях света.
В следующем картонном ящике лежали под одеждой две коробки из-под обуви. Одна была заполнена предметами, какие обычно валяются на письменных столах: карандаши, ручки, ластики, ножницы, бумага, настольный календарь, машинка для сшивания бумаг, арифмометр, скрепки. Во второй я увидел пять пачек писем и открыток, скрепленных круглыми резинками.