Теперь можно было подумать и о том, чтобы обзавестись семьей. Практичный немец не стал гоняться за деньгами и титулами. В жены он взял совсем молодую девушку, Нину Кобелеву, дочь железнодорожника и фабричной работницы. Девочка была не избалована жизнью, она рано осиротела и вместе с пятью братьями и сестрами выросла в приюте. Густав Вильгельм не прогадал – ему не пришлось жалеть о совершенном мезальянсе. В свою очередь, он отплатил добром за добро – помог получить хорошее образование всем пятерым братьям и сестрам жены.
Нина Семеновна подарила мужу десятерых детей: четырех мальчиков и шесть девочек. Правда, на старой семейной фотографии присутствуют только пятеро детей, что вроде бы подтверждает русскую версию – но, в конце концов, в то время далеко не все дети выживали. Так, в Российской империи детская смертность была тридцать процентов по первому году жизни да столько же по второму. И вот, 4 октября 1895 года у супругов родился самый младший сын – Рихард. Отцу тогда было сорок три года, а матери – двадцать восемь. Стало быть, замуж она вышла лет шестнадцати-семнадцати, не старше…
Первые годы жизни мальчика прошли в поселке Сабунчи, прокаленном солнцем местечке на берегу соляного озера. Впрочем, об этих местах его детская память почти не сохранила воспоминаний. В 1898 году, когда здоровье отца пошатнулось, а денег было накоплено достаточно, семья переехала в Германию. Они обосновались в берлинском пригороде Ланквиц, на известной нашим телезрителям – по иронии судьбы, благодаря фильму о разведчике – Моцартштрассе. Густав Вильгельм собирался заняться научной работой, но, когда ему предложили стать директором банка, согласился – это обеспечивало им всем безбедное существование.
Что касается убеждений Густава Вильгельма, то сам Рихард называл отца «националистом и империалистом». В том же духе глава семьи старался воспитывать и детей – правда, не слишком успешно. Один из старших сыновей имел крайне левые убеждения, младший впоследствии стал коммунистом. Отец заботился об их образовании и кругозоре, мать же старалась, чтобы дети не забыли о своей второй родине – России. Дома они говорили на двух языках, русском и немецком, не говоря уже о русской кухне. Сам Зорге впоследствии говорил, что чувствует себя русским. Впрочем, чувствовать и быть – это, как показывает жизнь, две большие разницы…
В 1902 году Рихарда отдали в повышенное реальное училище в Лихтенфельде, одном из районов Берлина. С самого начала мальчик «прославился» тем, что все время нарушал дисциплину. «Я был плохим учеником – впоследствии охарактеризовал он сам себя, – недисциплинированным в школе, упрямым, капризным, болтливым ребенком». Если его что-либо не устраивало, он был просто не способен молчать, чуть что, пускал в ход кулаки – тот еще скандалист… Впрочем, что касается упрямства, повышенной разговорчивости, своеволия – таким он оставался и потом, уже став взрослым, да и кулаками помахать был не прочь даже тогда, когда уже перешагнул за сорок лет.
Мальчишка был способным, что несколько компенсировало трудный характер, хотя таланты имел весьма узконаправленные: история, литература, философия. Естественных и точных наук он попросту не признавал, зато политикой увлекался запойно, за что одноклассники в старших классах прозвали его «премьер-министром».
В 1907 году внезапно умер Густав Вильгельм Зорге. Рихард очень тяжело переживал его смерть. Мальчик замкнулся, стал глубже, серьезнее, несколько отдалился от всех, и еще больше увлекся книгами. В пятнадцать лет он уже читал таких писателей, как Гете, Шиллер, Клопшток, Данте – вероятно, что-то в них понимая. Пытался штурмовать и серьезную философию, выдержал даже нелегкое сражение с Кантом – но на сей раз потерпел поражение, так и не сумев понять, о чем говорится в этих трудах.
Кроме гуманитарных наук, еще одним предметом, который хорошо давался Рихарду, была физкультура. Еще в школе он вступил в социал-демократическое рабочее гимнастическое общество. Представление о реальном рабочем классе впоследствии оказалось полезным, а симпатии к социал-демократам определили дальнейшую направленность политических приоритетов Рихарда – он выбрал левую сторону политического спектра. Скорее всего, в будущем из него получился бы образцовый политолог, социолог или что-нибудь в этом роде и не менее образцовый социал-демократ. Но жизнь распорядилась по-иному.
Последнее каникулярное лето они с друзьями решили провести в Швеции. Возвращались домой в конце июля. Странные дела творились в Германии: в порту скопилось огромное количество военных кораблей, поезда были переполнены, так что ребята едва сумели добраться до Берлина. Ехали почти исключительно военные, для штатских места в вагонах почти не оставалось, станционные пути были забиты воинскими эшелонами. 1 августа началась война.