Павел Иванович задумался. Подошел к столу, остро отточенным карандашом что-то написал на листе.
— Как там у японцев?.. «Банзай»? А наша операция будет называться «Рамзай». Кстати, в это название войдут первые буквы его имени и фамилии.
Он шел по Москве. Все было так, как он представлял себе там, в шанхайской гостинице. Громыхали и лязгали трамваи. Снег не морозно скрипел под подошвами, а пушисто сеялся сверху, забирался за воротник. Снег уже был мягкий, мартовский. Рихард поскользнулся на накатанной ребятней ледяной дорожке, чуть не упал, нелепо замахал руками. Парочка, тесно сжавшаяся на скамейке, насмешливо на два голоса засмеялась. Он сам засмеялся. Тут же, словно со стороны, зарегистрировал: дал волю чувствам. И с легкостью, с радостью подумал: теперь не надо сдерживать и контролировать свои чувства, теперь он может быть самим собой — и какое это наслаждение!
Было уже поздно. Улицы тонули в темноте. Редкие фонари желтыми пунктирами обозначали тротуары. Большинство окон в громадах домов было уже погашено.
Он свернул с Никитского бульвара на улицу Герцена, прошел несколько кварталов, безошибочно, не обращая внимания на приметы, определил — вот он, Нижне-Кисловский переулок. У старого красно-кирпичного дома 82 перевел дыхание. Спустился по выщербленным ступеням в полуподвал, нащупал в темноте кнопку звонку.
«Я волнуюсь! — со стороны отметил он. — Я еще могу волноваться?»
Услышал, как из глубины квартиры приближаются шаги. Тапочки без задников шлепают по полу. Пауза. Одна тапочка, наверно, соскочила с ноги. И снова: шлеп, шлеп… Звякнула цепочка. Громыхнул засов. Щелкнул ключ. «Не боится открывать. Может быть, кто-то еще есть в доме?..»
Дверь распахнулась.
На пороге стояла Катя. В бумазейном халате. В пуховом платке, наброшенном на плечи. Она вглядывалась в темноту.
— Кто?
Он шагнул на свет.
— Рихард!
Она рванулась к нему, уткнулась венцом косы в его лицо. Но сразу же отстранилась. Подняла на него заблестевшие глаза.
— Проходи. Извини, так неожиданно…
— Разрешите, товарищ корпусной комиссар?
Старик поднялся ему навстречу:
— Здравствуй. Знакомься: мой сын Андрей.
За столом Павла Ивановича, сбоку, сидел мальчик лет одиннадцати и листал толстую книгу. Старик мог и не объяснять — крепкий, крутолобый, с большими серо-голубыми глазами, мальчик был копией отца. Сейчас он смотрел на вошедшего сердито, исподлобья — понимал, что придется уходить.
— Вот так… — вздохнул Берзин. — Не отец к сыну приходит, а сын к отцу…
Зорге умел разговаривать с самыми различными людьми и на многих языках. Но он не знал, о чем и как говорят с детьми. Сейчас почему-то остро подумал: «У меня тоже уже мог бы быть такой большой сын…» И задал Андрею вопрос, обычный для взрослых людей, которые не знают, о чем говорить с детьми:
— Кем ты хочешь быть, мальчик?
Берзин-младший, как о давно решенном, спокойно ответил:
— Разведчиком.
— О нет! — остановил его Рихард. — Это совсем не такое веселое занятие, Андрей. Будь лучше летчиком. Или моряком. А еще, кажется, мальчики хотят быть пожарниками.
— Я буду разведчиком.
— Правильно, — неожиданно для Рихарда одобрил Старик. — Если к тому времени, когда Андрейка станет большим, еще будут нужны разведчики — пусть будет разведчиком. Стране требуются не только моряки, летчики и пожарники. И больше всего нам нужен мир. А его оберегают не только дипломаты и солдаты…
Он скупо и ласково провел ладонью по волосам сына.
— Иди, Андрейка. Можешь взять книгу. Нам нужно поработать.
Андрей послушно встал и направился к двери.
— Скажи маме, чтобы не ждала.
Мальчик вышел.
— Как бы я хотел, чтобы не понадобилось Андрейке становиться разведчиком!.. — сказал Павел Иванович. — Несбыточно.
— А я женился, — не удержался Рихард.
Берзин протянул ему руку и крепко пожал.
— Поздравляю. Екатерина Александровна Максимова? Знаю. К сожалению, мы должны всем интересоваться… Достойная женщина.
И повторил:
— Поздравляю.
Потом сделал пометку в блокноте:
— Мы о ней позаботимся…
— Лишнее это. Вы не подумайте…
— Я и не думаю, — остановил Рихарда Старик. — Я думаю о другом: не очень-то счастливы наши жены… Так вот. В субботу мы все, как обычно, выезжаем семьями за город. Возьмешь Катю с собой. Отдохнем, подышим воздухом. Сразимся в городки. Любишь городки? Занятная игра!
Он с хрустом потянулся.
— А теперь давай о деле. До твоего отъезда в Берлин осталось не так много времени.