— Ну, хорошо, — наконец изрек кровавый лорд, — думаю, что как бывший каратель, ты применяешь свое оружие только в достойных и праведных делах.
— А то как, же еще? — хохотнул повеселевший Шамма, — что может быть праведнее жизни двух джиннов?
— Отпустите меня, — Кристина, казалась успокоившейся и смирной, — я ни в чем не виновата. Просто кое-кому следует быть повнимательней и повежливей.
— Э-э-э нет, хорошая моя, — тридижжин присел рядом с Драг Уланом — напротив джинии и откусил от апельсина здоровенный кусок прямо с кожурой, — ты нарушила закон Кванокиума. Притом объектом стал твой учитель. А что может быть больнее и неприятнее для учителя, чем нерадивый ослушник, поднявший руку на мастера?
— Я к вам в ученицы не набивалась, — Кристина снова зло зашипела, и мотнула головой в мою сторону, — Все для него. Для суперджинна, который только бухает и трахается. А мне каждый раз приходится оглядываться чтобы ненароком лоботомию не схлопотать.
Ну вот. Еще одно объяснение вчерашней ночи, возможно джиния таким образом хотела себя обезопасить. Как все же противно чувствовать себя используемым.
«А пять часов назад ты был рад такому использованию».
— И что? Ты хочешь сдать своего ракшаса обратно? — Шамма встал с корточек размахивая руками, — У нас не магазин, мы возвратов не делаем. Не стоит сетовать на то, что тебе дали яблоко, только из-за того чтобы другому дать два. И уж тем более не стоит искать оправдания своим поступкам ссылаясь на других.
Глупо оправдывать свою тройку соседской двойкой. Лучше стремится вперед, чем оборачиваться назад.
— Думается мне что дело тут не только в страхе юной джинии, — Драг Улан отвернулся и встал у перил вглядываясь в горизонт, — Руфус как всегда заварил кашу, а сам отстранился и решил понаблюдать. Люди для него словно лабораторные крысы и это не новость, но пересадить ракшаса из хаска это уже слишком.
— Поговаривают что они с Маркусом были не просто друзьями, — хмыкнул флегматично Шамма, — я бы сам многое отдал чтобы вновь встать в один строй с Хароном или Беовульфом.
— Это тот Беовульф который герой древних мифов? Тот который в одиночку Гренделя убил? — я встрепенулся услышав знакомое имя.
— Ну, Гренделя положим он не в одиночку изловил, — Шамма хмыкнул, и на мгновение его взгляд затуманился — верный признак нахлынувших воспоминаний, — но в целом он был отличный каратель, а может даже лучший, хоть и тщеславный.
— Тщеславие это бич нашего существования. От тщеславия погибло больше наших братьев и сестер, чем от чего бы то ни было еще, — кровавый лорд внимательно посмотрел мне в глаза, а затем перевел взгляд на Кристину, — Что-то мы предались праздной болтовне, почтенный Шамма. Думаю лучше будет отвести юную Кристину к Калипсо. Кто еще — как не другая джиния разберется в тонкостях женской обиды и витиеватых законах дожей.
В храм мы выдвинулись дождавшись эскорта охранки. Воротарь пожелал лично присутствовать при сопровождении.
— Допрыгалась, киска, — Серж то ли опасаясь, то ли следуя неведомым правилам был в форме огромного оборотня, — я знал что ты сорвешься. Рано или поздно.
Добираться решили пешком, следуя по шумным и узким улицам города дожей.
Наш небольшой отряд как то сам по себе вытянулся в колонну.
«Словно дошколята в походе к кинотеатру».
Впереди Шамма с Драг Уланом, за ними Кристина подпираемая с двух сторон здоровенными служаками охранки, а в конце замыкая шествия я и воротарь.
— А что, Серж, — памятуя о своем решении не лезть на рожон я все же решился осторожно спросить, — Глааз вчера упоминал о компенсации в случае поражения чемпиона, какого рода эта компенсация?
— Эх, земеля, — неожиданно огромный волк отделился от воротаря обнажая уставшее человеческое тело, — и чего же ты хочешь? Денег? Почестей? Извинений?
Его обнаженный вид, казалось смущал только меня, все окружающие люди словно не замечая нас спешили по своим делам. Видимо у них тут четкие правила при встрече с ковоем.
— Информации, — памятуя слова Кристины, я тоже выпустил Рикимару из своего тела, все же прикрыв причинное место предусмотрительно взятой на этот раз сумкой, — я хочу чтобы ты рассказал мне о джиннах.
Воротарь удивленно поджал губы, и вновь зашагав начал.
— Джинны появились тысяч семь лет назад…
— Нет, Серж, — я прервал воротаря скрестив руки перед собой, — расскажи мне то что знает только твоя служба. Ну ты меня понял, расскажи мне истинное положение дел. Кто истинный правитель? Кто против? И почему против?
— Ты задаешь вопросы на грани, юный чемпион, — Серж хмыкнул и почесал коротко стриженый затылок, — Для тебя разве не очевидно, что всем правят дожи?
— А должно быть? — я наигранно поднял брови в удивлении, — как я могу верить в тех кого ни разу не видел?
— А как же верховный префект Бамбата?
— Этот худой дымящийся джинн — дож? — я искренне удивился, — но почему он тогда слушается Равану.
— Потому что светлоокий Равана в свое время победил его в поединке ума и силы — воротарь хитро прищурившись улыбнулся и быстро добавил, — пожалуй мы квиты юный чемпион. Чтобы выудить из меня что-то еще, тебе придется победить меня на арене.
То есть Равана сильнее дожей? — я проигнорировал предупреждение Сержа, — Равнана непобедимый?
— Получаеться что так — воротарь хитро улыбнулся, — некогда живший дижжин Скинкс, изрек пророчество: «Десятиликий будет низвержен в земле отражения. Трезубцем тени совершенства, утерявшего суть».
— Бред какой, — я поморщился пытаясь осмыслить услышанное, — белеберда.
Часть 23 «Четыре комнаты»
В храме союза помимо прекрасной Калипсо, нас ожидал еще один джинн. Вернее Архидижжин.
Он стоял прямо напротив черноокой красавицы и держа в руках ее ладони о чем то весело повествовал. Весь его дивный зоопарк рассредоточился по всем уголкам священного здания, словно это и не храм вовсе, а вольер какого-нибудь персидского шаха.
— А вот и наш герой, — Равана галантно поцеловал руку Калипсо и двинулся нам на встречу, — Мне рассказывают удивительные вещи. Что ракшас твой принял не сущность зверя, но сущность дэва. Что за одни сутки ты раздобыл столько алмазов, что в пору прозвать тебя Соломоном. И самое невероятное, что ты уничтожил двух дэвов оказавшись правым.
— Если бы не почтенный Шамма, то могло статься что и трех, — обыденно, словно разговор шел о бройлере, резюмировал Драг Улан.
Я криво ухмыльнулся и посмотрел в удивленные глаза Кристины.
— Ну вот видишь, — я попытался отшутится, — не только бухаю и трахаюсь.
Кристина ничего не произнесла, а лишь сузила глаза и поджала губы — верный знак потаенной обиды. Хотя казалось бы куда уж больше обижаться?
— А вот с этого места поподробнее, — Равана сдвинул брови и взглянул на воротаря, — Серж? Опять в твоем городе конфликт между джиннами?
— Опять, — соглашаясь кивнул головой начальник охранки, — но осмелюсь заметить что все конфликты завязаны на одном джинне — вашем протеже. Будь кто другой на его месте, я бы с ним не церемонился, а здесь у меня связаны руки.
Связаны руки? То есть, отправить меня на арену обычное решение?
— Да за такую деликатность, я бы тебе голову открутил, — не смотря на угрожающую фразу Равана все же улыбался, — Но Игорь сам это сделал, пусть не тебе, но все же. Впредь все действия охранки в отношении него прошу согласовывать со мной.
— Будет сделано, — Серж склонил голову и тут же добавил, — А вот что делать с юной джинией которая напала на наставника?
— И осталась жива? — Раванна искренне удивился, посмотрев на Кристину, — девочка ты хоть представляешь кто тебя учит?
— Нет, — Кристина гордо вскинула голову, — Да и какая разница, умереть от рук Шаммы или Руфуса.
— Руфуса? — Серж подбежал к джинии заглядывая в глаза и, наверняка, сканируя, — Руфус встречался с тобой?
— Не со мной, — джиния зло посмотрела в мою сторону, — С ним. Он ему зачем-то нужен. И пока он нужен, я жива. Да вы у Игоря сами спросите, ему Руфус еще баночку какую-то дал.