— Да тут и не нужно быть мозголазом, — я обнял друга за плечи, — не дрейф Гошан, мне теперь терять нечего, костьми лягу а достану тебе собственного ракшаса. Что скажешь, пернатый змей? Найдем для Маззи друга? Или у него тоже голова червивая?
— Как может быть червивым то, что пусто? — с руки Руфуса слетел Кукулькан и завертелся по кругу открывая радужный портал, — А по сути, ты сам сказочник, и тебе решать сколько героев будет в твоей истории. Главное чтобы до эпилога все дожили или хотя бы ты сам.
Эпилог, всегда интересней пролога (Одиссей из к/ф «Троя»).
Часть 29 «Козырные тузы»
Легендарный воин древних времен Беовульф победивший сотню различных монстров, и в том числе Гренделя, на самом деле был не стройным, высоким и могучим жителем фьордов с голубыми глазами, а довольно таки низкорослым и кряжистым восточным европейцем с копной прямых, смоляных волос и горбатым носом.
Ко всему прочему легенды умалчивали о том что Беовульф был секундижжином — карателем. И как несложно догадаться ракшас его соединял в себе волка и медведя.
— И когда весь мой отряд полег на приступах, к логову Ониксии, а я с пробитыми легкими кое-как добрался до Хьердугаара. Когда пришел ко мне Равана, я взмолился. Я покоривший кунтов, Я низвергнувший атлантов, взмолился. Сил, говорю, наших не достаточно. Отступница, говорю, совсем из ума выжила, мало того что сама хитрее Скинкса, так еще и смертных натаскала, к битве с джиннами готовых да пистолями вооруженных. Так выйди же ты, говорю я ему, о десятиликий, пусти кровь врагу нашему, как пустил не так давно, когда осмелился он явиться в священный город дожей.
А вот про то что Беовульф был горд и тщеславен легенды не лгали.
— А Равана что? — сказочник, имитируя живой интерес, придвинул еще одну кружку с пенистой горкой, широкоплечему воину, — Распростер свой гнев?
— Ха, — легендарный охотник за чудовищами, отбросил пустую кружку в сторону и схватился за новую, — как бы не так. Я, отвечал мне десятиликий, я не я буду, коль все своими руками делать стану. Тут, говорит, нужен иной подход. Ты, говорит, мой верный воин и длань моя карающая отдыхай и отсыпайся.
Беовульф поднес кружку ко рту и в три больших глотка выпил её до дна. Вытер рукой просаленные губы, глубоко выдохнул и продолжил.
— Да как же так пресветлый, взьярился я, как же могу я отдыхать да здоровиться, пока по земле ходит отступница? Пока жива та, что хитростью и обманом извела отряд неустрашимого и непобедимого Беовульфа? Сна, говорю, мне спокойного не найти пока месть праведную не совершу я и в глаза её остекленевшие не помочусь.
— Ты то можешь, — продолжал льстить Руфус, хохоча и пододвигая еще одну кружку.
— Так и я говорил что могу. Да вот только архидижжин наш ответил что, мол все в порядке, процесс пошел и отступница понесет наказание. А следом через неделю, новость разлетелась что казнили её. Я и в крепость её ходил посмотреть да разведать. Да только пуста она оказалась, и от боя следов никаких. А ведь десятиликий почти все время при мне был ту неделю. Значит есть у нашего вождя потаенные каратели, которые не чета нам — старым аргонавтам.
Лохматый воин настолько расстроился что даже забыл о наполненной кружке в руке и треснул ей о стол, да так что дно на раз вышиб и весь нектар по столу расплескал.
— Вот и скажи мне теперь, змей пернатый, как быть да на свете жить старому карателю без отряда, да без чести?
Картинка воспоминания начала крошится и рассеиваться — верный признак того что отмеренное мне Руфусом подошло к концу.
Через несколько секунд я услышал привычный крик чаек и ощутил легкий бриз ласкающий кожу.
Глаза я открыл не сразу. Латинское солнце так же как и уральское слепило нещадно. Привыкнув к свету я откинул балдахин и выскочил из своего двухметрового шезлонга. Теплый, белый песок приятно обжег ступни, а я поискал глазами Гошку.
Как обычно, Маззи, оказался больше всех рад этой негаданной ссылке. В первый же день он ни слова не понимая по-бразильски, умудрился подружиться с местными мажорами и те вот уже вторую неделю учили его серфингу.
Сейчас, красные труселя Гоши маячили где то вдалеке, а его алый борд ласково уткнулся в чей-то фиолетово-белый.
— И как он умудряется без слов? — спросил я у себя искренне радуясь за друга, и стараясь разглядеть лицо его собеседницы.
«Брутальная внешность, широкая улыбка и недалекий собеседник».
Я сунул руку в стоящий рядом пляжный холодильник и достал баночку газировки. Утоляя жажду и наслаждаясь видом голубого океана, я посмотрел на часы. Половина седьмого — Руфусу с Владькой пора вернуться.
Уже целую неделю мы грели кости на бразильском побережье. И на протяжении всей недели мы занимались одним и тем же.
Владька с пернатым змеем отправлялись в горы раскрывать потенциал семиликого. Я просматривал данные мне Руфусом воспоминания и сам попутно пытался конденсировать свои. Ну а Гошка седьмой день подряд выискивал различия между русскими и бразильскими женщинами.
— Ду ю нид самсинг, мастер Ихор? — позади меня появился вечно жизнерадостный Ривальдо. Его ограниченный английский с лихвой компенсировался исполнительностью и доброжелательностью. Этот бразилец был нашим личным помощником, и как оказалось внуком Руфуса в черт знает каком колене.
— Иес, Ривальдо — мой английский был немногим лучше, — Плиз тейк алл зис ту зе рум.
Я в дополнение к словам обвел пальцем разбросанные вещи и указал на отель, стоящий на краю песчаного пляжа.
— О чьем баззарр, — низкорослый бразилец стал быстро собирать вещи, — всье будет чьики пьюки.
Я улыбнулся услышав исковерканные русские слова. Оказывается, помимо изучения местной флоры, Маззи еще и занимался обучением местной фауны.
Неспешно прогулявшись до отеля и по уже заведенной традиции подмигнув смуглой красавице на ресепшене, я поднялся в номер и принял душ. Когда я вышел из ванной, в комнате на огромном диване уже сидел угрюмый Влад.
— Ну что? — я улыбнулся стараясь приободрить друга, — Все как обычно?
— Угу, — промямлил в ответ Куст и положив подушку на живот схватился за пульт от телика.
— Никаких воплощений, никаких способностей, ничего — из кухни появился Руфус жуя наскоро сделанный бутерброд. — И из этого следует что?
Пернатый змей, а за ним и Владька — оба внимательно взглянули на меня.
— То что Равана, не имеет силы на Земле, — произнес я неуверенно и поправился, — на Терре.
— В яблочко, — радостно хлопнул в ладоши Руфус, — для меня давно это было загадкой. Почему же десятиликий не появляется на Терре? И вот судьба наконец то подарила мне разгадку.
— Хороша разгадка, — Влад забубнил щелкая каналы, — Выходит что никакой я не джинн, а так — зверушка забавная.
Не нравился мне в последнее время Влад, словно и правда внутри него гниет что-то. Часто огрызается, часто не договаривает. Вчера вон и вовсе Гошке звезданул за неуместную шутку. Хорошо, что у нас Маззи добрый, я бы ответил наверняка.
— Так, это здесь ты зверушка, — секундижжин встал перегородив обзор Владу, — а вот в Кванокиуме ни один джинн с Раваной не сравниться, да что там джинн говорят его и дожи побаиваются.
— Ну, так и надо тогда в Кванокиуме тренироваться, а не в этих чертовых скалах.
— И как ты себе это представляешь? — я решил прийти на подмогу Руфусу, — подойдем к воротарю и скажем. Дяденька Серж пропустите нас пожалуйста нам нужно отработать пару сотен приемов чтобы узнать о слабых местах десятиликого?
— Да хоть бы и так, — Владька в сердцах отбросил пульт, — лишь бы ни в эти жаркие горы.
Наверное, я зря на Владьку бочку качу. Это у нас с Маззи курорт, а его то поди Руфус по полной гоняет. Злит небось, ужасы всякие внушает.
— Никто тебя больше никуда не потащит, — сказал примирительно пернатый змей и сел на диван рядом с Кустом, — Отдыхай пока, а мы с Игорем будем думу думать.
Не буду кривить душой, но мне от этих слов стало приятно. Приятно от того, что один из древнейших джиннов советуется со мной и просит помощи.