А теперь губернатор никого не поддерживал. Кого уж тут поддержишь, когда сам болтаешься в петле, а к ногам привязана взрывчатка с будильником?
— Ты бы, парень, полицию вызвал, что ли, — сказала ему женщина, стоявшая неподалеку.
— Аккумулятор разрядился, — ответил Леонид. — А у вас что, мобильника нет?
— Есть, как нет. Но тоже… Аккумулятор… И деньги на счету кончаются.
Похоже, у всех собравшихся были проблемы с мобильниками. Ничего удивительного: люди кругом занятые, а полиция звонившего непременно в свидетели запишет, и хорошо, если в свидетели. Не бродяжка висит, никому не нужная — губернатор! Полиции ведь задержать кого-то необходимо, хотя бы для отчёта, задержать и посадить. Потом, может, и разберутся, и выпустят, но то будет потом. К вечеру. Через неделю. Через год. А народу работать приходится. Деньги зарабатывать. С самого утра. Время пошло.
И народ начал потихоньку расходиться. К трамваю.
Пошёл и Леонид — просто подальше. «Осколки гранаты Ф-1 сохраняют поражающую силу на расстоянии до двухсот метров» — вспомнилось из школьных уроков начальной военной подготовки. Насчёт самодельных взрывных устройств уверенности не было, но лучше перестраховаться.
Одни уходили, другие по той же тропинке приходили, и кто-то всё-таки позвонил в полицию. Из чувства долга, из сострадания, по глупости или право имел.
Леонид сидел на скамейке как раз в двухстах метрах от висельника, даже дальше. Подъехал полицейский уазик-луноход, потом полицейский «форд», затем фургон МЧС, затем фургон без опознавательных знаков. Из машин выходили люди, кто в форме, кто в штатском. Людей отогнали в сторону, подальше от места происшествия.
Леонид продолжал снимать — от пояса, незаметно. Видно, не он один — полицейский требовал прекратить съёмку, но требовал не у Леонида, который был далеко, а у столпившихся людей, грозя конфисковать мобильники. Впрочем, видимость была плохая — аллея, хоть и широкая, простора не давала.
Из фургона вышел сапёр: сфера на голове, щит в руках, на туловище бронежилет. Почти как тяжелый водолаз — так виделось Леониду со скамейки. Сапер медленно приближался к фонарю. Остальные укрылись за машинами, стоявшими если не в двухстах, то в ста метрах от фонаря с удавленником.
Сапёра отделяло от удавленника двадцать метров. Пятнадцать. Десять. Шел сапёр медленно — и тяжело, и по инструкции спешка не положена. Верно, передавал по радио все детали. На всякий случай.
Когда сапёр приблизился на расстояние в два метра, раздался хлопок. Не шумный — во всяком случае, с расстояния в двести метров он не казался таким. Ноги губернатора занялись огнём, огонь перекинулся на туловище, лицо, руки.
Бомба оказалась зажигательной.
Верёвка тоже занялась, и через полминуты тело упало в траву.
Леонид решил, что с него довольно.
Встал, взял поводок, и повел Бэрримора прочь из Парка. Хватит, погуляли.
— В шесть пятнадцать на пульт дежурного по городу поступило сообщение о том, что в городском парке в районе цветника обнаружен объект без признаков жизни. Наряд полиции был у места происшествия в шесть двадцать две и подтвердил сообщение. Визуально удалось определить, что объект повешен за шею на фонарный столб и заминирован, потому к делу были привлечены специалисты из МЧС и особого отдела федеральной службы безопасности. После проведения соответствующих мероприятий в шесть пятьдесят сапер приблизился к объекту на расстояние два метра. В этот момент устройство сработало. Оно оказалось не взрывным, а зажигательным. Объект загорелся, и, несмотря на противодействие, значительная его часть оказалась поврежденной.
При детальном осмотре выяснилось, что в качестве объекта выступал манекен, загримированный человеком. Объект имел некоторое сходство с губернатором Великогваздевской области Товстюгой Андреем Николаевичем, что заставило принять меры, предусмотренные положением «Четыре А». Решается вопрос о возбуждении уголовного дела, — генерал Белоненко отложил лист бумаги, показывая, что всё необходимое уже сказано.
— А что тут решать? — делано удивился заместитель губернатора Слюнько, оставшийся на хозяйстве. — Такое на тормозах спускать никак нельзя.