Первая вечеринка в жизни Риллы стала для нее настоящим триумфом… вернее, так ей сначала казалось. У нее было так много партнеров, что приходилось делить каждый танец между несколькими. Ее серебристые туфельки, казалось, танцевали сами, и, хотя они продолжали жать ее пальцы и натирать пятки, это ничуть не мешало ей получать удовольствие от танцев. Лишь Этель Риз доставила ей несколько неприятных минут, когда с таинственным видом поманила ее к выходу из павильона и затем шепнула, с типичной для всех Ризов дурацкой улыбкой, о прорехе на заднем полотнище юбки и пятне на оборке. Огорченная Рилла бросилась в ту комнату маяка, которая была отведена под дамскую раздевалку, и обнаружила, что пятно — всего лишь крошечный след от травы, да и «прореха» — там, где вырвался один из крючков застежки — ничуть не больше по размеру. Ирен Хауард любезно пришила ей крючок на место и покровительственно сделала несколько приторных комплиментов. Рилле льстило покровительство Ирен, девятнадцатилетней девушки из Верхнего Глена, которая, казалось, всегда предпочитала общество более юных девушек… чтобы — как утверждали недоброжелательные приятельницы — разыгрывать роль королевы в отсутствие соперниц. Но Рилла считала, что Ирен — просто прелесть, и даже любила ее за покровительственное отношение. Ирен была хорошенькой и элегантной; она божественно пела и проводила каждую зиму в Шарлоттауне, где брала уроки музыки. Ее тетя жила в Монреале и присылала ей оттуда восхитительные наряды; а еще говорили, будто у Ирен была несчастная любовь… никто не знал, как именно все произошло, но сама тайна, окутывавшая эту историю, очаровывала. Рилла чувствовала, что комплименты Ирен — вершина счастья в этот вечер. Она весело бросилась назад к павильону и, на миг задержавшись в ярком сиянии огней возле самого входа, окинула взглядом танцующих. На один миг в кружащейся толпе образовался разрыв, и Рилла мельком увидела Кеннета Форда, стоящего у противоположной стены павильона.
Сердце Риллы на миг остановилось… или — если остановка сердца физиологически невозможна — она подумала, что оно остановилось. Итак, он все-таки был здесь. Она с самого начала решила, что он не придет… хотя это, разумеется, не имело ни малейшего значения. Увидит ли он ее? Обратит ли на нее внимание? Танцевать он ее, конечно, не пригласит… на такое невозможно было и надеяться. Он считал ее всего лишь ребенком. И трех недель не прошло с тех пор, как он назвал ее Долгоножкой, когда заглянул однажды вечером в Инглсайд. После этого она плакала в своей комнате и злилась на него. Но теперь ее сердце замерло, когда она увидела, что он пробирается вдоль стены павильона к ней. Неужели он идет к ней… неужели?., неужели?.. Да, к ней! Он искал ее взглядом… он остановился рядом с ней… смотрел на нее пристально сверху вниз, и в его темно-серых глазах было что-то, чего Рилла никогда еще в них не замечала. О, это было почти невыносимо прекрасно! А вокруг все шло как прежде… танцоры кружились, мальчики, которые не смогли найти партнерш, бродили по павильону, любезничающие парочки сидели на прибрежных скалах… никто, казалось, не сознавал, что произошло событие громадной важности.