– Собаке – собачья смерть, – задумчиво проговорила Юния. – Я думаю, Тиберий Гемелл заслужил именно такую. Он виноват уже просто в том, что родился на свет.
Калигула рассмеялся.
Попутный ветер быстро пригнал кораблик обратно в Остию, и через несколько часов быстрой скачки показались Раудускуланские ворота. Юния надела шлем, спрятав волосы, и они с Гаем разъехались, договорившись встретиться на обеде в доме Ливии.
Калигула же распустил преторианцев и направился к Макрону.
Невий отдыхал в своих покоях с чашей вина, но сразу же принял Гая Цезаря.
– Вот, Невий, послания для тебя с Капри.
Макрон поморщился.
– Наш Тиберий, как всегда, прямолинеен по поводу твоих долгов, – сказал он, пробежав глазами свитки. – Но разрешение на выделение средств ты получил. К тому же он назначил меня быть посаженым отцом на церемонии твоего бракосочетания.
– Почту за честь, мой друг.
– Он пишет, что твой тесть должен быть введен в списки сената, большая милость. Он сказал тебе, что пожаловал ему во владение земли в Испании, а также право воспользоваться долгосрочной арендой медных и железных рудников под ничтожный процент? К этому он приложил дарственную на некоторую недвижимость на Велийском холме и на Субуре. Твой тесть стал богачом. Ума не приложу, что за муха расточительности укусила нашего скупца? – Удивлению Макрона не было предела.
– Это была не муха, а моя Юния, – сказал Гай Цезарь, тоже порядком озадаченный.
– Что я слышу? Неужели она сопровождала тебя на Капри?
– Да, она тайком пробралась на корабль, надев доспехи преторианца. Ты еще плохо знаком с ней, а то бы не удивлялся. И я представил ее цезарю. Она нежданно напомнила ему Випсанию, к которой он питает слабость до сих пор, и Юния увезла из его дворца императорский перстень с огромным изумрудом, лично пожалованный с властительной руки.
– У твоей невесты много талантов, – заметил Макрон. – Она умеет покорять людей. Достаточно одного взгляда на ее божественную красоту, чтоб сердце никогда не знало покоя. Но расшевелить душу грозного старика… Я преклоняю перед ней колени.
Незаметно для себя Невий разоткровенничался, отпив неразбавленного вина из хрустальной чаши. Видимо, эти мысли, как отметил про себя Калигула, столь давно занимали его, что он даже не потрудился предложить гостю выпить. И Гай Цезарь, боясь пошевелиться, чтоб не спугнуть обычно осторожного Макрона, услышал историю о том, как тот в лупанаре Лары Варус нечаянно откинул занавесь кубикулы и наблюдал, как танцует сама Венера, богиня любви. Но неожиданно чело Макрона потемнело, и он испуганно замолчал, наконец осознав, что сболтнул лишнее. Лицо Калигулы осталось непроницаемо под его испытующим взглядом, Гай сделал вид, что не обратил на пьяные бредни внимания, и поинтересовался новостями.
– Лелий Бальб добивается осуждения Акунции, – ответил Невий, – колесо судебного разбирательства закрутилось. Этот жалкий доносчик из кожи лезет вон, придумывая все новые обвинения. Никто не надеется на спасение этой женщины, в сенате перешептываются, что кто-то поощряет Бальба. – Макрон, естественно, умолчал о своей причастности к этому делу и перевел разговор на другое: – Уже вечер, пора обедать, ты, надеюсь, примешь наше с Эннией приглашение?
– Смотрю, ты вновь воссоединился с женой, – заметил Калигула. – Забыл прошлое.
– К чему вспоминать старые дрязги? Она доказала мне свою верность и любовь…
Макрон махнул рукой, не желая продолжать разговор. Калигула мысленно ухмыльнулся, вспомнив страстные взгляды Эннии, ее визиты, подарки и прочие знаки внимания. Видимо, Невий не знает о ее чувствах к Гаю. Недаром же эта змея подружилась с Юнией, ей невдомек, что александрийская девчонка не настолько проста и глупа, как она с истинно римским высокомерием считает. Калигула догадался, что примирение с женой для Макрона – средство отвлечь от себя подозрения в склонности к Юнии.
– Я обедаю сегодня у Силана, – сказал Гай как ни в чем не бывало, – Юния будет ждать меня, к тому же ее отца надо поздравить с внезапным возвышением. Этот старый гордец, думаю, недоволен нашим браком.
Макрон искренне изумился.
– У него единственная дочка, мою репутацию знаешь сам, к тому же он считает, что стыдно жить за мой счет и счет дочери, которой я подарил дом, рабов, одежду, украшения. Доходов с александрийских имений не хватает на роскошную римскую жизнь, но теперь он наконец-то удовлетворит свое тщеславие, заняв место в сенате. Я думаю, если ты возьмешь с собой свою очаровательную жену, мы сможем вместе отобедать у Силана, затем вернуться ко мне и отлично повеселиться. Мнестер и Аппелес позабавят нас какой-нибудь пантомимой, к тому же я отправлю приглашения на позднюю пирушку сестрам, их мужьям, Лицинию, Ганимеду…