– …сегодня состоится суд на военным трибуном Кассием Марциллианом, известным так же как Палач Каледонии. Напомним, в вину трибуну вменяют умышленное убийство пиктского иммигранта Деорда, которое послужило толчком к массовым беспорядкам в последние три дня Самайна…
Перед тем, как надеть белую лакированную портупею, трибун снял с нее кобуру. Идти с пустой было глупо, идти без ремня – позорно. Потом настал черед белых же, тончайшего шелка, перчаток и фуражки с высокой тульей и золотым орлом на кокарде.
– …Рим же готовится к празднованию Сатурналий. Никакие социальные потрясения не помешают римлянам весело встретить Новый Год…
Кассий взял пульт и резко, будто выстрелив в экран, выключил телевизор. В эту же секунду в дверь робко поскреблись.
– Да, – сказал трибун. – Я готов.
Дверь приоткрылась и в комнату просунул голову Ренат Стаберий, облаченный в черный берет с волчьей головой:
– Трибун! К вам сенатор Фортунат.
***
Фидах опаздывал. Бран подышал на озябшие ладони, поправил шарф, замотанный вокруг нижней половины лица, и поглубже сунул руки в карманы, бросив мимолетный взгляд на циферблат наручных часов.
Фидах опаздывал на пятнадцать минут. Еще пять – и операцию можно смело считать сорванной, бросать все и уходить. И пускай Тарла сам отрывает Фидаху голову, яйца и все остальное!
Замерзли ноги в модных туфлях из тонкой телячьей кожи. Бран уже и пританцовывал, и прохаживался, и даже прыгал на месте – ничего не помогало, пальцы ног практически не чувствовались. Будь прокляты эти римляне с их дурацкой обувкой, думал Бран, настороженно озираясь.
Город готовился к Сатурналиям. В каждой витрине мерцали праздничные гирлянды, на каждом углу продавали горячее вино со специями, и каждый римлянин тащил подарок, упакованный в непременную коробку с ярким бантом.
Бран забыл про подарок, и только это выделяло его из толпы. Всем остальным – туфли, пестрые брюки, дутый пуховик и ярко-красный шарф, обмотанный вокруг лица – пикт не отличалсяот любого представителя римской молодежи. По крайней мере, Бран очень на это рассчитывал: местом встречи тупица Фидах выбрал вход на станцию метро «Площадь Республики», ближайшую к центральному вокзалу «Термини», а после взрыва на «Колизее» по всему метро дежурили усиленные патрули вигилов и преторианцев.
В двух шагах от приплясывающего Брана, торчали двое верзил с автоматами, дубинками и «оливковыми веточками» в петлицах. Рядом с ними, за сверкающим стеклом кондитерской, под нежную мелодию крутились на подставках шоколадные торты, нарезанные ломтиками, и парили воздушные, взбитым кремом увенчанные, пирожные.
Бран сглотнул слюну, и тут его хлопнули по плечу:
– Здорово, дружище! С праздником!
По части маскировки Фидах переплюнул даже Брана. Он напялил на себя немыслимо яркую хламиду, а на голову нацепил плюшевые оленьи рога.
– Рога-то тут причем? – спросил Бран, скептически оглядев приятеля.
– Это же римляне, брат! Им что Сатурн, что Цернунн – все едино, лишь бы весело было! – взмахнул металлической фляжкой пикт.
Ко всему прочему, Фидах успел изрядно надраться. Замечательно, подумал Бран.
– Хочешь? – предложил ему Фидах фляжку.
– Нет.
– Это тебе не какое-то разбавленное римское вино! – обиделся Фидах. – Это, между прочим, настоящая каледонийская «аква вита»!
– Тише ты, – одернул его Бран, указав на вигилов. Отобрав у товарища фляжку, Бран сделал глоток (виски обжег горло, сразу согрев внутренности), после чего схватил Фидаха за руку и потащил за собой. Фидах попытался было запеть праздничный гимн, но после тычка под ребра заткнулся.
Они свернули с Виа Национале в какой-то переулок, где Фидах моментально протрезвел.
– А здорово, правда? – весело подмигнул он. – Первый раз идем на дело с пустыми руками. Непривычно даже.
Последние полтора месяца Бран и Фидах выполняли вспомогательные функции в отлаженном механизме террора. Задания сводились к простейшим действиям: взять сумку, отнести, оставить под скамьей или в мусорном баке. Бросить записку в почтовый ящик. Вымыть пол с хлоркой в вестибюле патрицианской виллы. Отвезти за город и закопать в лесу два мешка…