— Их время придёт, — улыбнулся император. — Меня больше интересуют османы и «итальянцы». Архиепископ Рима засиделся в Вечном Городе, а османы подзадержались в наших восточных провинциях. Галлы, иберы и англосаксы находятся в стратегическом тупике — им не на что развиваться, некуда расти и некуда бежать. Они никуда не денутся. А вот нам нужно обеспечить целостность — я хочу начать завоевание Средиземного моря, чтобы оно вновь стало Нашим морем, а затем, боюсь, нам их даже завоёвывать не придётся. Сами попросятся.
Он очень торопится — скоро день его трагической смерти, который готовился последние шесть лет. Его новый двойник живёт в Сибири и находится под круглосуточным наблюдением. Есть место, время и способ, но нужно дождаться благоприятных обстоятельств.
Лучшим обстоятельством Таргус посчитал смерть после путешествия из Рима в Византий.
Его легионы готовы начать войну, причём не локальную операцию, как с Алжиром или Марокко и Тунисом, а полноценную войну на два фронта — Италийский и Византийский.
Римская империя готова к этой войне — Галлия и Польша окончательно умиротворены, в Африке установлен относительный порядок, а в Индии сейчас доминирует пророманский режим, поддерживаемый масштабной торговлей и базами Имперского флота.
На обе кампании Таргус даёт своему генштабу три года — этого должно хватить. Да, «Италия» консолидировалась вокруг архиепископского престола и претерпела беспрецедентную милитаризацию, а Османская империя, справедливо предположившая, что она следующая, вложила баснословные суммы в перевооружение, но это не спасёт их от полуторамиллионной армии и несокрушимого флота Римской империи.
Разговор об османской принцессе — это не досужая болтовня и не фантастика. Османский султан Мустафа III несколько раз предлагал в жёны Карлу Готфриду своих дочерей, с щедрым приданым в виде Балкан. Начал с Румынии, а закончил всем полуостровом, включая Грецию и острова.
Но Таргусу всё это было не нужно, потому что Стамбул должен стать Византием, а османская угроза должна исчезнуть в пыли истории…
— Кстати, ты пойдёшь на церемонию спуска «Германии» на воду? — спросил император. — Можешь повести туда Вильгельмину, если хочешь.
— Мне не очень нравятся все эти пафосные действия, — покачал головой Карл Готфрид. — Не знаю — возможно…
— Корабль назван в честь твоего деда, — произнёс Таргус.
— Если надо — только скажи, — попросил кронпринц.
— Всегда поддерживай реноме почётного семьянина, — наставительно сказал император, приподняв палец. — Люди любят такое, поэтому важно, чтобы ты считался образцовым сыном, мужем и отцом. Нужно, чтобы люди думали о тебе и представляли образ лучшего себя, по твоему подобию.
— Ладно, я буду, — пообещал Карл Готфрид. — И Вильгельмину возьму с собой.
// Провинция Шлезвиг, г. Киль, 1 сентября 1772 года//
Мария Терезия приняла из рук адмирала Яна Хендрика ван Кинсбергена бутылку шампанского, прицелилась и швырнула её в борт нового крейсера.
Бутылка разбилась вдребезги, омыв борт пенистым напитком.
Среди моряков это считается очень хорошим знаком и Таргус увидел, что на лицах наблюдавших за его действиями матросов появилось нешуточное облегчение.
— Начинайте спуск на воду, — приказал император.
— К спуску на воду — приступить! — скомандовал ван Кинсберген.
Таргус всегда придерживался доктрины меритократии, то есть, целенаправленно продвигал тех кандидатов, у кого имеются интересующие его личные качества. А ещё он строго следил, чтобы дорога молодым всегда была открыта, пусть даже в ущерб старым.
Поэтому гранд-адмирал Семён Иванович Мордвинов, тяжело заболевший в середине этого года, отправлен на почётную пенсию, с награждением Орденом Святой Анны III-й степени и Имперским Орлом II-й степени.
На его место в генштаб Имперского флота назначен адмирал Ян ван Кинсберген, молодой да ранний — ему всего тридцать семь лет, а он уже двадцать три года на флоте…
— Я влюбилась в этот корабль, — призналась Мария Терезия, завороженным взглядом смотря на осадный суперкрейсер типа «Германия».
— Я тоже, — улыбнулся Таргус.
Это очень дорогая штука, обошедшаяся бюджету в тридцать четыре миллиона имперских солидов, то есть, в триста сорок миллионов имперских денариев.
На борту 155-метровой длины осадного суперкрейсера установлено три башни со сдвоенными 270-миллиметрового калибра орудиями, а движется он с помощью трёх 5000-сильных паровых двигателей, питающих один двигательный вал.
Бронирование его представлено 50-миллиметровым стальным поясом вдоль всего борта, а также 150-миллиметровой толщины орудийные барбеты с башнями, имеющими толщину бронирования в 250 миллиметров.