— Вечной жизни императору!!! — синхронно проревели легионеры.
— Рим — наш! — выкрикнул Таргус. — Византий — наш! Карфаген — наш! Афины — наши! Галлия, Иллирика, Германия, Скандия, Россия — наши! Наша империя возрождается и становится сильнее, чем была! Сейчас на вас смотрят великие легионы Рима! И они гордятся вами!
— Вечной жизни императору!!! Вечной жизни императору!!! Вечной жизни императору!!! — начали скандировать легионеры.
Местные жители безмолвно смотрели на происходящее. Во-первых, они ничего не понимали, а во-вторых, им нечего было сказать.
Завтра эта речь будет звучать во всех уголках известного мира. Это заявка на мировое господство. Оправданная заявка.
//Римская империя, провинция Лаций, Промзона V , 9 марта 1777 года//
Таргус сидел в беседке своего нового дворца и пил чай, закусывая его штруделем.
Утром ему сообщили, что Мария Терезия заболела и не может встать с постели.
«Она начала слишком часто болеть», — подумал Таргус с сожалением.
На ней очень плохо сказалось плавное отстранение от государственных дел, а последняя её отдушина, то есть, организация благотворительных сборов, балов и иных мероприятий в пользу «притесняемых» слоёв населения, закончилось вместе с притесняемыми слоями населения.
Крупные мятежи подавлены с помощью легионеров и вигилов, неблагонадёжные живут в перевоспитательном лагере, а мелкие мятежи подавляются за счёт местных исполнительных органов.
Раскол среди «новых членов общества» внесли, как ни странно, дотации. Таргус не жалеет денег и щедро снабжает лояльные новой власти силы, которые, прикормившись, остро реагируют на любые попытки изменить статус-кво.
«Мелкие, контролируемые гражданские войны в отдельно взятых провинциях — это же мечта…» — подумал Таргус с усмешкой. — «Они сами уничтожают всех инакомыслящих, да с такой жестокостью, с которой, возможно, легионеры не убивали бы…»
На Балканах все эти малые народы до сих пор с ожесточением режут друг друга, при ограниченном вмешательстве имперской администрации. Администраторы выступают в роли миротворцев, пресекающих «беспредел».
А вот территории бывшей Османской империи Таргус не трогает, но внимательно наблюдает за происходящим на них.
Иран отделился практически сразу же после падения Византия, а за ним последовали Египет и Триполитания.
Газета «Бонум фактум» опубликовала карту Европы: оставшиеся государства, ещё не вошедшие в состав империи, были помечены знаками вопроса. Редактор организовал тотализатор с вероятностями присоединения следующих территорий.
Читатели начали присылать деньги с вариантами и это приняло неожиданный масштаб.
Редактора, естественно, публично выпороли на площади, а сделанные читателями ставки аннулировали и отправили в фонд поддержки эмеритов. (4)
«Что-то наклёвывается с иберийцами», — вспомнил Таргус недавнее заседание с министрами. — «Железная дорога снова доказала, что не зря я вложил в неё такие огромные деньги».
3000-миллиметровая колея была направлена через Галлию, в направлении Иберии, что не могло не обеспокоить испанского Бурбона — короля Карла III. Он прекрасно понял, к чему всё это и даже начал готовиться к обороне, но мирное население Иберии имеет другое мнение по поводу необходимости в боевых действиях.
Северные провинции восстали против короля — это случилось не без участия службы Зозим, уже давно запустившей свою агентуру в Иберию.
В настоящий момент происходят переговоры с мятежниками — Зозим договаривается о беспрепятственном вводе римских войск на мятежные территории.
Если они согласятся, то иберийскому королю будет объявлена война, которая начнётся на невыгодных для него условиях, прямо в процессе народного мятежа, что обещает её скорое окончание, с известным финалом.
Раздались мелкие шаркающие шаги.
— Это ты, Зозим? — спросил Таргус, не оборачиваясь.
— Да, мой император, — ответила герцогиня. — Всё готово.
— Замечательно, — улыбнулся он. — Когда мне ждать «своей» смерти?
— Кортеж уже отправился в Рим, — произнесла Зозим, а затем вытащила из кармашка часы. — Через… двадцать семь минут должно состояться нападение с применением британского полевого орудия.