— Жаль императора, да… — вздохнул Таргус.
На самом деле, двойник был отличным. Его слегка подкорректировали хирургически, чтобы он стал фотографической копией Таргуса.
— Чем теперь будешь заниматься? — спросил сын.
— Ну… — задумался Таргус. — Буду читать, писать… Но сейчас бы мне хотелось пострелять вместе с сыном. Неси свои пистолеты.
— Я быстро, папа! — заулыбался Карл Готфрид и умчался в сторону дворца.
— Иван, — обратился Таргус к начальнику палатинских гвардейцев. — Распорядись, чтобы принесли мои револьверы. Ну и кирасу тоже — хочу побегать с нагрузкой.
В конце концов, теперь у него есть право спать до обеда и делать всё, что он захочет. Вечные разъезды утомляют, они утомили его уже давно, поэтому пусть теперь этим занимается Его Императорское Величество Карл Готфрид I.
— Когда коронация, кстати? — спросил Таргус у Зозим.
— Через два месяца, как обычно, — ответила герцогиня. — Если не будет каких-нибудь сложностей, то мы не будем вас беспокоить.
— Даже если будут — меня не беспокоить, — покачал головой Таргус. — Разбирайтесь сами. Хватит уже дёргать меня по поводу и без.
— Слушаюсь, Ваше Императорское Величество, — поклонилась Зозим.
— Пора учиться самостоятельности — в конце концов, я же не вечный… — усмехнулся Таргус, принимая из рук гвардейца кирасу.
— Некоторые так не считают… — пробурчала Зозим.
— Что-что? — не расслышал он.
Сразу после того, как Таргус облачился в тяжёлую пуленепробиваемую кирасу, гвардеец передал ремень с револьверами и патронташем.
— Ничего, мой император, — покачала головой герцогиня.
Таргус надел ремень и проверил револьверы. Готфрид с детства любит стрелять по мишеням, но войну не любил — для него стрельба и война до сих пор являются отдельными явлениями.
«Войны без стрельбы не бывает…» — подумал «ныне покойный» император. — «А вот стрельба без войны — сколько угодно».
— Я уезжаю в Шлезвиг, мой император, — сказала Зозим.
— И чтоб провода мне потом не обрывали, — потребовал Таргус. — Сами всё делайте — у вас есть молодой император.
Наконец-то он испытал это облегчение, возникшее сразу же, как с его головы, метафорически, слетела императорская корона…
«Карлу Готфриду всего двадцать шесть, почти вся жизнь впереди — пусть работает», — подумал он, идя во дворец.
Из Промзоны V тоже нет выхода — режим секретности соблюдается с маниакальным упорством.
Но Таргус, если захочет, сможет переехать в любую другую Промзону: организовать спецрейс — это дело пары дней.
— Я готов! — спустился Карл Готфрид, также надевший кирасу и вооружившийся двумя револьверами.
— Отлично, — улыбнулся бывший император. — Иди к стрельбищу, а я догоню. Нужно освежиться.
Он вошёл в туалет, справил нужду и направился к западному входу.
Но он сделал лишь четыре шага по твёрдой поверхности, а пятый его шаг ступил на воздух. Багровое сияние Разлома осветило его, а затем он ощутил свободное падение…
/Неизвестное место, неизвестное время/
В поглощённом тьмой полуподвальном помещении раскрылся мерцающий багровыми всполохами Разлом Бездны.
Раскрылся он очень близко к потолку, поэтому его «пассажир» вывалился с приличного расстояния, но прямо на картонные ящики с неизвестным содержимым.
— В Орк тебя, Бездна… — просипел Таргус, больно ударившийся об ящики, посыпавшиеся на пол.
Как он здесь оказался? Это вопрос всех вопросов…
//Римская империя, провинция Лаций, Промзона V , 9 марта 1777 года//
— Отец, ты долго? — вернулся Готфрид во дворец. — Отец?
— Я здесь, сын, — вышел отец из смежного коридора.
Выглядел он практически так же, но как-то не так…
Будто что-то неуловимо изменилось. Выражение лица будто какое-то иное.
— Ты идёшь? — спросил Готфрид.
— А, да, иду, — рассеянно ответил бывший император Карл Петер I.
— Что-то случилось? — нахмурился Готфрид.
— Нет, всё в порядке, — покачал головой отец. — Хотя знаешь, да… Что-то я чувствую себя не очень хорошо…
— Не очень хорошо? — напрягся уже действующий император Римской империи.
За всю свою жизнь он вообще никогда не видел, чтобы отец чувствовал себя «не очень хорошо».
— Наверное, съел что-то не то… — ответил отец.
— Но ты же на твоей «диете», — ещё сильнее напрягся Готфрид.
Отец начал злоупотреблять штруделями с вишней и клубникой, ради которых в каждом дворце устроены масштабные оранжереи, но вовремя обнаружил проблему и сел на некую «особую диету». Он ничего не ел со вчерашнего дня…