— Процесс перевоспитания уже налаживается, — сообщила Зозим. — Обнаружилось несколько тысяч заключённых, уже владеющих имперской латынью — им уже сократили срок.
— Нужно свозить туда всех преступников из обеих империй, — произнёс Таргус. — Ты изучила планы этой «Промзоны»? Есть возможность для расширения?
— Есть, Ваше Императорское Величество, — подтвердила Зозим. — Пространства очень много, есть даже заложенные фундаменты для стены нового района.
— Замечательно, — кивнул император. — Я хочу, чтобы это место стало самым огромным лагерем перевоспитания, способным вместить до полутора миллионов человек. Мы будем отправлять туда всех мятежников, преступников и прочих неугодных — считаю, что от исключительно карательной модели правосудия необходимо перейти к карательно-реабилитационной модели.
В идеале, он хотел вызвать в обществе «моральную шизофрению»: с одной стороны, мятежники — это враги, но «перевоспитанные» мятежники интегрированы в общество и просто не могут считаться изгоями, так как владеют полезными профессиями и трудятся на благо империй.
Это смажет понятие морали, вызовет моральные надломы в целых поколениях, но этого Таргус и добивается — это новый уровень авторитаризма, в чём-то более жестокий и антигуманный. А ещё это важный социальный эксперимент, который может научить его очень многому.
— Концентрация мятежников за высокими стенами воспринята населением, скажем так, неоднозначно, — произнесла Зозим. — Ходят устойчивые слухи, что это места для истребления неугодных.
— Технически, это они и есть, — усмехнулся Таргус Виридиан. — Заходят немытые варвары, невоспитанные и малограмотные, а выходят римляне, вежливые и образованные. Всё, как и должно быть.
//Австрийские Нидерланды, крепость Намюр, 17 августа 1749 года//
Генерал-легат Хельмут Вебер стоял и ждал, пока переговорщики подойдут поближе.
Бастион Сен-Жиль, расположенный на северном берегу реки Самбра, уже «созрел». Трое суток обстрела осадной артиллерией, доставка которой на место потребовала недюжинных усилий всех сапёрно-инженерных когорт I-го легиона, и бастион превратился в швейцарский сыр, ненадолго уроненный в костёр.
Цитадель крепости ещё не взята — она расположена в самом лучшем месте, какое только можно придумать — на полуострове, образованном слиянием Самбры и Мёза. Но хуже всего то, что она стоит на господствующей высоте.
Это были основные причины, почему Вебер не стал брать её, а взял в осаду. Но, чтобы осада проходила без ненужных проблем, необходимо взять все бастионы, опоясывающие город и цитадель — этим и занимается сейчас легион.
Каждый бастион превращён в автономный форт, способный отражать атаки на 360 градусов, поэтому сложно брать штурмом даже бастионы…
Но если добавить в это уравнение достаточно осадной артиллерии, задача существенно упрощается и штурм превращается в рутину. Или в переговоры, как сейчас.
— Полковник Дирк ван Бастен, — представился командир бастионного гарнизона.
— Генерал-легат Хельмут Вебер, — представился Вебер в ответ.
— Прошу принять капитуляцию, — попросил ван Бастен. — Мы больше не способны сопротивляться, и надеемся на вашу милость.
— Я принимаю вашу капитуляцию, — кивнул Вебер. — Сложите оружие и выходите из бастиона в полном составе. Предупредите своих подчинённых, что мне приказано не щадить сопротивляющихся — если в ходе сдачи произойдут инциденты, правила приличия перестанут действовать и это будет иметь для вас всех летальные последствия.
Голландский полковник кивнул и отправился к бастиону.
Никаких сюрпризов не случилось — солдаты мятежников побросали винтовки в кучу перед полуобвалившимися вратами бастиона и сдались.
— Ещё четыре… — задумчиво произнёс Вебер.
Город уже взят, жители его напуганы и деморализованы, а вот крепость, видимо, намерена держаться до последнего.
Только вот снабжение отрезано, собственные запасы провианта и боеприпасов крепости ограничены, поэтому она обречена. Её даже необязательно брать штурмом, а достаточно просто обстреливать артиллерией, чтобы гарнизон не расслаблялся.
Так всё, скорее всего, и будет, потому что время есть, ведь крепость блокирована, больше не может выполнять свои функции, а это значит, что для её добивания достаточно трёх-четырёх когорт и десятка артиллерийских батарей.
Остальные силы могут продолжать движение дальше, на Лёвен и Брюссель. Но на Брюсселе всё не закончится, потому что мятежники контролируют все города — Антверпен, Гент, Брюгге и Монс. Все эти города обязательно нужно взять, но до этого, как предполагает Императорский генеральный штаб, мятежники дадут решающее сражение, возможно, что и под Брюсселем.