— Но программа нарушена, Ваше Императорское Величество, — произнёс Ломоносов.
— Это было предусмотрено в плане, — покачал головой Таргус. — Допускалось, что темпы подготовки новых преподавателей не будут достигнуты и потребуется использовать нативные языки. Я уверяю вас, Михаил Васильевич, что ничего страшного. Россия, без двух годов, триста лет готовилась стать настоящим Третьим Римом — ещё десять лет она подождёт. Это всё?
— Да, Ваше Императорское Величество, — кивнул Ломоносов.
— Кто следующий на доклад? — спросил Таргус.
//Российская империя, Рижская провинция, 14 июня 1751 года//
— Вы кто, суки⁈ — спросил Марис Биезайс. — И что тут забыли, а⁈
Его поставили сторожить этот участок железной дороги, потому что из-за старой границы лезут всякие…
Ещё недавно он был уволенным в запас солдатом Императорской армии. После воцарения императора Петра III и завершения произошедшего вскоре после этого мятежа, армию расформировали, желающих отправили в тренировочные лагеря, а остальных отпустили по домам. Просто так, без условий.
Марис вернулся домой, к вынужденно оставленным жене и детям, попытался обжиться, поднять хозяйство, но не получилось — денег не хватало ни на что.
А потом он прочитал в Риге, где искал работу, объявление — нужны бывшие солдаты для охраны дороги. Нанимателем оказался купец первой гильдии Гатис Вайткус. Платили по три серебряных рубля в месяц и Марис даже не задумался.
Вместо ответа на вопрос в него полетели пули.
Он укрылся за деревянным бортиком вышки и перехватил ружьё, но затем спохватился. Открыв шкафчик, он вытащил из него странную штуку с толстым стволом и взвёл на ней курок.
Сказали, что это «сигнальный пистолет» и из него нужно выстрелить прямо в небо.
Марис вытянул руку и нажал на скобу. Хлопок, лёгкий толчок в руку и в небеса устремилась шипящая белая звезда.
По вышке стреляли почти непрерывно, из новых винтовок, но у Мариса с собой ружьё…
Он подполз к бойнице и вставил в неё ружьё, заряженное картечью.
Тоже странная штука — стреляет будто бы бумажными патронами, но в основании у них медная юбка, по центру которой есть кругляш из меди, но чуть потемнее.
Он взвёл курки и нажал на правый спусковой крючок. Ружьё грохнуло и с силой толкнуло его.
Неизвестные прекратили стрелять и, наверное, сбежали.
Марис высунулся из-за бортика вышки и вгляделся в темноту, на ходу вытаскивая отстрелянный патрон и заменяя его новым.
Тут неизвестные дали ещё один залп. Над головой охранника просвистело несколько пуль, а сам он, рефлекторно, прицелился и выстрелил дуплетом, а затем рухнул на пол.
Ему довелось повоевать в Богемии, под началом ныне покойного генерала Ласси — он участвовал в битве под Блатной.Там остался его левый мизинец, отстреленный баварской пулей — он закопал его под дубом у деревни Блатна…
«Может, его свиньи уже съели давно?» — подумал Марис, точными движениями перезаряжая ружьё.
В этот момент к бою присоединились новые участники — раздался топот копыт, а затем кто-то начал интенсивно палить из ружей.
Кто-то закричал, заржал раненый конь, а затем Марис услышал крик на литовском — что-то вроде «Отходим!»
Но подниматься он не спешил, потому что мало ли — лучше выждать и посмотреть, как будут развиваться события.
Кто-то начал ругаться на немецком, а ему отвечали не менее матерно.
Немецкий Марис немного понимал, поэтому примерно понял, что кого-то убили, какую-то Фредерику…
— Эй, ты! — крикнул кто-то на латыни, но с сильным немецким акцентом.
Латынь Марис начал учить — хочется от налогов избавиться и стипендию получить, но дело идёт не очень. Поговорить он уже может, а вот писанина никак не даётся. А без писанины не сдашь экзамен.
— Ты кто⁈ — спросил он.
— Мы на подмогу пришли! — ответил немец. — Мы от барона фон Райнбаха!
— Не знаю такого! — ответил Марис. — Если попробуете полотно разобрать — постреляю!
— Дурак! — ответил немец. — Барон нанял нас для защиты дороги! У него дела с вашим купцом!
— Так бы и сказал сразу! — выкрикнул Марис. — Но к дороге не подходите!
— Да мы защищаем её! — раздражённо ответил немец.
Ему что-то сказал другой немец, что-то вроде «Чего ты с ним болтаешь? Поехали уже!»
— Езжайте дальше! — потребовал Марис.
— Да едем-едем! — ответил немец. — Не скучай тут!
Немцы ускакали.
Ближе к утру, когда начало светать, он разглядел последствия ночного боя.
У полотна лежало четыре человеческих тела, а шагах в пятидесяти от них — мёртвая белая лошадь.