— … и всё же, я считаю эту затею крайне сомнительной, — закончил Ломоносов.
— Но почему? — удивился Ханссен.
Все думают, что он избрался консилариусом благодаря народной популярности, но реальной причиной было то, что его избирательную кампанию профинансировал лично император — у Ханссена, как оказалось, имеются недюжинные организаторские таланты, что объясняется очень большим опытом управления группой недолюбливающих друг друга людей. Он возглавлял партию бюргеров в Риксдаге с момента её формирования и сумел поднять её на мятеж против партии «шляп».
Императору очень понравилась его прагматичность — Ханссен не стал поддерживать «голштинцев», бросивших вызов более сильным «шляпам», а лишь добил победителя. И при этом заручился поддержкой самого императора, чтобы выиграть наверняка.
Такая политическая изворотливость очень ценится Его Императорским Величеством, который считает, что подобное качество редко сочетается с организационными талантами.
— Потому что эти дикари опасны, — ответил Михаил.
— Его Императорское Величество одобрил нашу инициативу, — произнёс Йозеф.
— Сколько их сейчас в лагере? — спросил Ломоносов.
— Почти десять тысяч человек, — ответил Ханссен. — И они под контролем опытных инструкторов из V-го легиона! Так или иначе, вопрос уже решённый — никто не будет везти их обратно в Северную Америку.
— Ну, ладно, — махнул рукой Ломоносов. — А какой у них резон быть здесь?
— Деньги, — заулыбался Ханссен. — Вы не понимаете, Михаил Васильевич, душу этих людей. Где наши враги видят дикарей, мы видим необузданный первозданный потенциал, не обременённый тяжёлыми гирями христианской морали. Где наши враги видят алчущего крови варвара, мы видим честного сына племени, выполняющего достойную и ответственную миссию по обогащению племени!
— Поподробнее, пожалуйста, — попросил Михаил.
— А вы не знаете? — удивился Йозеф.
— Я всё это время был погружён в дела России, — развёл руками Ломоносов. — Европейские, шведские и, тем более, американские дела обошли меня стороной.
— Я заинтересовался этой возможностью при встрече с американскими легионерами в Шлезвиге и Стокгольме, — заговорил Ханссен, раскуривая трубку. — Они рассказали мне о том, как устроено индейское общество. И знаете, что я нашёл? Они — это викинги!
— Что⁈ — выпучил глаза Ломоносов.
— Это метафора… — поморщился Ханссен. — Я подразумеваю их устройство — у них племена, внутри племён роды, а в родах старейшины и вожди, а где-то рядом находятся шаманы. И знаете, что я понял?
— Что? — спросил Михаил.
— Их общественное устройство почти полностью копирует устройство скандинавских племён не самых последних времён, — улыбнулся Йозеф. — Это значит, что не такие уж они и простые! С ними можно договориться! С ними можно вести дела! С ними можно торговать! И не только товарами!
— Поменьше экспрессии, пожалуйста, — попросил Ломоносов. — Я понял, что идея стоящая, не нужно меня убеждать.
— А, вы уже поняли, — слегка расстроился Ханссен. — Тогда я скажу вкратце. Мы предложили всем племенам Восточного побережья Северной Америки сделку: они прекращают междоусобные войны, получают от нас мануфактурные товары, школы и места сбыта их продуктов. Взамен мы попросили воинов-добровольцев, которые будут служить нам, на общих основаниях, за деньги. Их отправили сюда, к нам, в тренировочный лагерь, а их жалование мы передаём племенам. Женщин, пока что, не вербуем, но уже ведутся переговоры и об этом.
— А как вы это сделали? — удивлённо спросил Ломоносов. — Они же режут друг друга почти непрерывно…
— А вы знаете историю о Чёрном легионе? — спросил Ханссен.
— Никогда не слышал, — признался Михаил.
— Во-о-от, — улыбнулся Йозеф. — О нём не слышал никто, кроме самих индейцев! А речь идёт о II-м имперском легионе, сражавшемся на стороне индейцев в Великой колониальной войне. Индейские женщины рассказывают своим детям сказки, в которых фигурирует Чёрный легион — Каронто Ойянер, если на их языке. Он стал частью их эпоса. Его боятся и уважают, потому что он изгнал захватчиков с исконно индейских земель, а затем… ушёл. Но остались небольшие фактории, не расширяющие свои территории и зорко следящие, чтобы более никто не зарился на земли индейцев.
— Теперь понимаю, — кивнул Ломоносов. — Легат собрал совет, консилиум, съезд вождей или как у них это называется?
— Да, — подтвердил Ханссен. — Собрали всех вождей и старейшин со всего Восточного побережья и объявили им, что если не будет установлен мир, Каронто Ойянер вернётся и опустошит их земли. Как он будет это делать, они уже знают — наблюдали за этим своими глазами и даже участвовали. На том же самом собрании были решены все крупные кровные конфликты. Это собрание длилось семнадцать дней — погибло около девяноста человек. Зато все конфликты разрешились…