— Я всё устроил, Ваше Императорское Величество, — вернулся Ломоносов. — Ханскую делегацию пригласят в назначенное время.
Кто-то назовёт кочевников дикими варварами, но Таргус варваров на сорта не делил, поэтому казахские ханы у него стоят в одном ряду с англосаксонским и франкским королём, а также остальными царьками и королями Европы…
«Одинаковые они все и хотят одного и того же», — подумал он.
— Как вам Промзона III? — поинтересовался Михаил Васильевич.
— Неплохо, как я и ожидал, — ответил император. — Только зря вы посетили её с внеплановой инспекцией накануне моего приезда — всё слишком тщательно вымыто и слишком ярко блестит, что смазывает ощущение.
— Виноват, Ваше Императорское Величество, — повинился Ломоносов. — Перестраховался.
— Перестраховки редко бывают лишними, — улыбнулся Таргус. — Что мне расскажешь о ханах и ситуации в Средней Азии?
— По существу: три хана делят неравные участки Великой степи, как они её называют, — начал главный консилариус. — Недавно у них отгремела война с ойратами, в ходе которой, как вы знаете, первым подданство попросил самый слабый — Младший жуз. Но тогда была особая ситуация, период слабости, а сам хан Абулхаир практически с самого начала своей политической активности имеет амбицию стать ханом всех казахов. Он амбициозен, способен адаптироваться под ситуацию. И был период, когда он де-факто контролировал часть Среднего жуза.
— С этим всё понятно, — кивнул Таргус.
— Хан Среднего жуза, Абильмамбет — этот не менее амбициозен, чем предыдущий и главный его соперник, — продолжил Ломоносов. — Ещё он коварен — пытался поддерживать дружеские отношения со всеми сторонами конфликта, даже с ойратами. Но с ойратами ему подружиться не получилось, они продолжали свои набеги, а затем и вовсе сделали часть правителей Среднего жуза своими данниками.
— М-хм, — хмыкнул Таргус.
— Хан Старшего жуза — Абылай, — продолжил Михаил Васильевич. — Он ставленник Абильмамбета, но ведёт свою собственную политику. Я здесь, честно сказать, немного запутался, но могу смело утверждать, что вот этот хан имеет потенциал стать всеобщим ханом казахов.
— Что, прямо так? — слегка удивился Таргус.
— Да, его очень уважают в Среднем и Старшем жузах, а в Младшем есть определённое количество его сторонников, — кивнул Ломоносов. — Возможно, стоит сделать ставку на него одного, а не на троих?
— Нет, — покачал головой император. — Divide et impera. Мы поддержим всех троих и посулим им равные доли от Трансоксианы. Только они трое будут иметь легитимное право называть себя ханами.
— А другие чингизиды… — начал Ломоносов.
— Остаются с носом, — усмехнулся Таргус. — Всякий, кто посягнёт на власть в степи, должен быть уничтожен этими тремя. Каждый новый хан должен приехать ко мне и получить из моих рук знак признания легитимности. Иного сценария быть не может и ты проследишь, чтобы не возникало никаких прецедентов. Нет детей у хана — пусть рожает.
Он хочет поставить их в ещё большую зависимость от себя. Сегодня он защищает их от маньчжуров, которые не рискуют лезть дальше в степи, а завтра даст им возможность завоевания южных соседей. Причём южные правители будут уничтожаться на корню — больше никаких ханов, никаких султанов.
«Будет только три „лицензионных“ хана, а все остальные — это низкокачественные подделки», — подумал Таргус.
Естественно, пределом их завоеваний будут земли Дурранидов и Моголов.
В Персию им всё равно зайти не получится, а Ахмад-шаха они потеснить могут. В этом и будет их задача — создать опасность дурранидскому падишаху, чтобы он стал более сговорчивым.
Время встречи подошло и Таргус прошёл в Зал Воинской славы, отличающийся от всех тронных залов стенами, увешанными трофейным оружием и боевыми знамёнами покорённых народов.
Через десяток минут в зал вошли казахские ханы в сопровождении своих свит.
Герольд сразу же объявил титулы и имена ханов, но Таргус их и так прекрасно знал, потому что привык изучать людей, с которыми ему предстоит иметь дело.
Ханы церемониально поклонились. Они не встали даже на одно колено, что отметил для себя Таргус.
«Видимо, ещё надеются на что-то», — подумал он. — «Наверное, думают, что как только маньчжурская угроза минует сама собой, можно будет сказать мне „пока-пока“ и уйти в закат?»
Со временем они ощутят, что коленопреклонение перед императором — это физически необходимое действие…
Герольд заголосил нараспев:
— Божьей милостью, Пётр Третий, Император и Самодержец Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский, Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Сибирский, Царь Польский, Царь Херсониса Таврического, Государь Псковский и Великий Князь Смоленский, Великий Князь Литовский, курфюрст Шлезвиг-Гольштейнский, герцог Штормарнский и Дитмаршский, Граф Ольденбургский и Дельменхорстский, Князь Эстляндский, Лифляндский, Корельский, Тверской, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и других земель, Государь и Великий Князь Новгорода Нижней земли, Черниговский, Рязанский, Ростовский, Ярославский, Белозерский, Удорский, Обдорский, Кондинский и всей северной страны Повелитель и Государь, Государь Иверской земли, Картлийских и Грузинских царей, и Кабардинской земли, Черкасских и Горских князей и других — наследный Государь и Владыка.