Метод взятия под контроль местных элит, как и всегда, произвёл мгновенный эффект — Таргусу не пришлось погружаться в подробности и получилось заняться чем-то более полезным и интересным.
Он сделал всё от него зависящее, чтобы кочевники победили в этой войне, а теперь пусть они сами сражаются.
— Продолжай наблюдать за обстановкой и, если необходимо, вмешивайся, — приказал Таргус.
— Слушаюсь, Ваше Императорское Величество, — поклонилась Зозим.
— Что у тебя с Мейзелем? — спросил император.
— Ничего серьёзного, — ответила Зозим. — Не знаю.
— Лучше определитесь сразу, — потребовал Таргус. — Если дело идёт к браку — бракосочетайтесь. Если нет — не тратьте время на эту ненужную ерунду. У нас слишком много хлопот.
— Это будет мезальянс, — покачала головой герцогиня.
— Тебе ли не всё равно? — усмехнулся император. — Или ты намекаешь, что нужно дать Георгу замок и титул?
— Не помешает, — улыбнулась Зозим.
— Ладно, — кивнул Таргус.
Не все из новоиспечённых аристократов понимают, что после вымирания старой аристократии её место не займёт никто. У новичков нет земель, армий и состояний, поэтому они никогда не смогут стать потомственной элитой. Эти времена в прошлом и единственным феодальным аристократом, в конце концов, останется только Таргус Виридиан. А все остальные — государевы люди, как максимум, и граждане, как минимум. Больше никаких слоёв населения в его державе остаться не должно. Будут только те, кто приносят ему деньги и те, кто выполняют его приказы. Такое положение вещей следует сформировать и цементировать. Это максимально удобно и эффективно.
Это будет очень тяжело, потому что свято место пусто не бывает и всегда появляется новая элита, но ему хорошо известны способы, как нивелировать это явление.
Он уже, в рамках имперской бюрократической системы, внедрил протоколы ротации, благодаря которой никто, кроме высших иерархов системы, не задерживается на своём месте надолго. Помимо основной функции, то есть, разрыва формирующихся связей, это также позволяет выявлять некомпетентные кадры, оказавшиеся не на своём месте по воле случая — такое происходит гораздо чаще, чем кажется, или скрытого непотизма. Новая среда, но те же должностные обязанности — это лучшие условия для выявления подобных кадров и оперативного исправления ситуации с ними.
Таргус намеренно создал в своей бюрократической системе атмосферу напряжённости, потому что работать в ней — это не привилегия, а долг.
А ещё никто не может быть уверен в незыблемости своей позиции даже в пределах срока ротации, потому что раз в полтора года проводится аттестация, по результатам которой можно рухнуть на несколько ступеней и начинать почти с самого начала, на новом месте, либо вовсе вылететь со службы.
Внутренняя пропаганда для государственных служащих акцентирует внимание на долге, на борьбе с коррупцией, вреде непотизма, некомпетентности и ценности всей системы для императора — систематические анонимные опросы показывают, что служащие всё больше и больше одобряют сложившееся положение вещей.
Полтора миллиона человек, целая бюрократическая армия, очень глубоко проникла во все сферы гражданского общества и повысила эффективность почти всех процессов на беспрецедентный уровень — у Таргуса самый большой бюрократический аппарат и, при этом, самый эффективный.
В его державе паутина налоговых сборов раскинулась по всей площади, и платят их все. Понемногу, без особого ущерба благосостоянию, но все — в среднем выходит что-то около 400 миллионов имперских денариев в год. Этим, то есть, повышением эффективности сбора налогов, он занимался последние пять лет и добился впечатляющих успехов.
А весь его бюрократический аппарат, неприлично огромный, потребляет лишь шестнадцать миллионов денариев в год. Для примера, у Людовика XV общее количество чиновников всех уровней составляет примерно 160 000 человек, а расходы на их содержание оцениваются в 4 900 000 серебряных денариев, в пересчёте с франкских ливров. Но важно понимать, что жалованьями охвачено примерно 10–15% чиновников, а остальные «кормятся с должности», то есть, невозможно подсчитать, сколько они «отъедают» от государственных доходов.
Но есть и другие государственные доходы — например, монопольная торговля сахаром, резиной, сталью, медью, бронзой, механизмами разной сложности, станками, оружием, порохом, взрывчаткой, а также иными продуктами лёгкой и тяжёлой промышленности.
Госмонополии приносят 950 миллионов денариев в год с внутреннего рынка, а ещё 360 миллионов с внешнего.