Глава XVIII
Восточная Франкия
//Российская империя, г. Санкт-Петербург, 2 августа 1762 года//
— Итак, началось, — произнёс Таргус. — Какие актуальные новости?
— Установлено точное количество потопленных кораблей англичан и франк… французов, — сообщил гранд-адмирал Мордвинов. — Королевский флот Британии потерял восемьдесят семь кораблей, а Королевский флот Франции потерял сорок один корабль. Суммарный тоннаж потерянных врагом кораблей — шестьсот тысяч тонн. У англичан практически не осталось военно-морского флота, а у французов осталось примерно двадцать кораблей. Но они едва ли будут выпускать свои корабли из бухт, потому что очень боятся потерять их.
Семён Иванович Мордвинов — это адмирал, доставшийся Таргусу «в наследство» от покойной Елизаветы Петровны, в период Малой Смуты благоразумно решивший удалиться в имение и никоим образом не участвовать в происходящем бардаке, перед этим, сугубо на всякий случай, отправив письмо Марии Терезии, с выражением верноподданнических чувств и полной поддержки.
Тщательная оценка его адмиральских качеств показала, что он неплохо планирует морские операции, поэтому было решено повысить его до гранд-адмирала и определить в генштаб Императорского флота.
— Хорошо, — улыбнулся Таргус. — Что на суше?
— XVII-й и III-й легионы вторглись в Эльзас, Страсбург осаждён XVII-м легионом, а III-й движется к Кольмару, — ответил генерал-легат Хельмут Вебер. — Мец взят в осаду VI-м и IX-м легионами, а XII-й легион движется к Нанси. Лилль осаждён X-м и V-м легионами, а VII-й и XX-й движутся к Дюнкерку, Гравелину и Кале.
Этот, в отличие от большинства капитанов когорт, всегда был не на своём месте — его нужно было возгонять по иерархии и сразу определять в генштаб, но Таргус долго колебался и проверял перспективного офицера раз за разом. И каждый раз Вебер подтверждал свои врождённые таланты, до тех пор, пока не убедил императора в своей профессиональной пригодности.
— Сопротивление? — поинтересовался Таргус.
— Пограничная стража сдалась и разоружена, — улыбнулся Вебер. — А крупных скоплений противника, пока что, не встречено — вероятно, французы оказались абсолютно не готовы.
Таргус ведёт войну совершенно не по европейским традициям, потому что ему нужен результат — предупреждение врага о грядущей атаке он посчитал неуместным.
Несомненно, устроить блицкриг не получится, потому что легионы слишком малочисленны и медлительны — в каждом лишь по тридцать тысяч легионеров, перемещающихся пешком.
Будь у франков развитые железные дороги, всё могло бы радикально измениться, но за эти годы они построили лишь пару тысяч километров путей, в основном для соединения центра страны с побережьями. Но, вот незадача, они выбрали колею шириной в 1435 миллиметров, тогда как шлезвигская колея имеет ширину в 1600 миллиметров и для шлезвигских подвижных составов франкская колея, которую они гордо и необоснованно назвали общеевропейской, непригодна.
Логика Таргуса, когда он выбирал ширину стандартной имперской колеи, была в том, что колея шириной 1600 миллиметров идеальна для тяжёлых грузовых составов, бронепоездов и железнодорожных орудий. А ещё такая широкая колея увеличивает устойчивость на высоких скоростях, которые точно будут.
Стандарты других стран его волнуют мало, потому что они, с самого начала, выбирали колеи ему в пику. (1) Выбери он колею шириной 1525 миллиметров, как у англосаксов — они бы выбрали 1600, выбери он 1435, как франки — они бы выбрали 1525 и так далее. Они все прекрасно понимали, что если построят свои железные дороги по тому же стандарту, что и Таргус, то он с удовольствием использует их при практически неизбежном военном вторжении…
Да, колея в 1600 миллиметров дороже в строительстве, но зато стандартный грузовой вагон имеет массу в 80 тонн, а экспериментальные версии уже достигли массы в 90 тонн и при этом отлично держатся на колее. При «игре в долгую», более широкая колея окупится тысячекратно — больше грузовой трафик, больше безопасная скорость и меньше аварий.
Его железные дороги уже давно окупили себя и десятки тысяч километров путей, которые ещё будут построены, потому что они сделали возможным то, что раньше считалось невозможным.
А в военном плане их вклад переоценить невозможно — легионы, сидевшие до этого в своих лагерях, были за срок, чуть меньше, чем две недели, переброшены на границу и франки просто не успели с этим ничего поделать.
Они уповают на свои мощные пограничные крепости, но скоро их раздолбают из осадных артиллерийских орудий, снарядами, начинёнными пикратом аммония.