– Изъяснитесь более подробно, – нашёл устраивающую всех формулировку князь-епископ.
– Я говорю, чё типа не вижу никаких типа происков диавола, – ответил Таргус на «народной» латыни. – Уважаемые Ваши Преосвященства, тут и ежу понятно, что нет никакого вреда «промыслу божьему»! Ну чё я такого сделал-то, а? Бате помогаю, армию собираю для безопасности чисто, чё в этом такого-то?
Теперь его поняли многие, но по-прежнему не все. Некоторые, даже являясь епископами, так и не освоили латынь и сидели с умными лицами. Но главное, его понял князь-епископ.
– Происки диавола могут ждать нас где угодно… – хмыкнул он. – Даже в самых безобидных вещах может быть какой-то злокозненный план.
– А, так, значит? – нахмурился Таргус. – Тогда такая безобидная вещь как собрание епископов – тоже может быть частью какого-то злокозненного плана диавола? Это очень удобная позиция. Тогда получается, что то, что вы отвлекаете меня от очень важных дел, тоже может быть происками диавола?
Видно, что они готовились к беседе с очень умным, но ребёнком.
– Мы более опытны в вопросе выявления происков диавола, – нашёлся князь-епископ.
– Специализируетесь на этом, да? – усмехнулся Таргус. – По пятьдесят заговоров в день, но по сорок в воскресенье, ибо выходной?
– Издеваешься над нами? – приподнялся князь-епископ.
– Нисколечко, – с невинной улыбкой ответил Таргус, а глаза его говорили, что да, издевается. – Так к чему эта беседа? Ничего существенного на меня нет, Ламберт, конечно, ходил везде за мной месяцами, записывал всё, но я-то знаю, что ничего предосудительного не совершал, но не в силу немочи, а в силу нежелания. Есть ещё какие-то вопросы?
– Промзона, – произнёс второй князь-епископ что у него на уме, а затем вспомнил, что не представился. – Меня зовут Карлом фон Плиттерсдорфом, я являюсь князем-епископом Корви.
Насколько припоминал Таргус, в Японии не доверяют людям, которые скрывают своё лицо, а в Европе людям, которые скрывают своё имя.
– Это секретная информация, затрагивающая интересы герцогства и герцога, Его Светлости Карла Фридриха Шлезвиг-Гольштей-Готторпского, – с каменным лицом произнёс Таргус. – Не имею права раскрывать никаких деталей, кроме тех, которые общеизвестны и доступны из любых открытых источников. К сожалению для меня, ничем не могу помочь.
– Тогда твоя армия, – произнёс князь-епископ Иоганн Теодор Баварский. – Что ты можешь рассказать про неё?
– Тоже ничего, к сожалению, совершенно секретная информация, – развёл руками Таргус. – Первыми узнают о ней что-то только враги, на собственной шкуре. Надеюсь, никому из вас не придётся… Кстати! Святой отец Ламберт больше не может находиться на территории нашего герцогства. Он сказал, что нейтрален к мышам, но терпеть не может крыс, так как они разносят чуму. У меня всё на сегодня. Вопросы?
– Ожидай нашего вердикта в течение трёх суток, – сказал ему князь-епископ Иоганн Теодор Баварский. – Следовало бы тебя на пост посадить, но возраст не позволяет… Иди.
И Таргус пошёл.
Глава X. За чужое наследство
//Герцогство Гольштейн-Готторп, дворец герцога, 20 января 1734 года//
– В целом испытательный поход завершился успехом, потери всего три человека, которые решили сбежать и были застрелены часовыми, но это ерунда, – продолжил Таргус доклад. – В сроки уложились, можно сказать, что войска готовы к боевым действиям при любых погодных условиях.
– Это-то ладно, сынок, – с улыбкой махнул рукой герцог. – В этом я и так не сомневался! Лучше скажи, как с епископами прошло?
– Ламберт собирал-собирал информацию да не насобирал, – ответил Таргус. – Ничего по существу предъявить мне не смогли, хотя очень хотели. Как я понял, они рассчитывали надавить на меня, поугрожать, запугать, а потом вытянуть побольше информации о «Промзоне» и армии, с перспективой залезть сюда своими загребущими лапками через меня. Но детские сказки на меня не работают, поэтому они не смогли дойти даже до стадии угроз. Дилетанты просто не сразу поняли, с кем имеют дело…
– Это отличные новости, – ответил герцог с довольным видом. – А то тут твой двоюродный дядечка писал, предлагал уладить все проблемы с коллегией епископов за небольшую сумму… Не прямо, конечно, предлагал, но намекал недвусмысленно.