Римские каникулы
Глава 1
Солнце Эллады жгло мне плечи, когда я почувствовал знакомый холод за спиной. Не оборачиваясь, я знал — пришла она. Хель всегда умела находить меня, где бы я ни скрывался.
— Греческое солнце не идет тебе, богиня смерти, — сказал я, продолжая смотреть на Эгейское море. Волны бились о скалы внизу с тем же упорством, что и века назад. Некоторые вещи не меняются. Жаль, что я не из их числа.
— А тебе идет отчаяние, Виктор, — её голос был мягче обычного. Почти сочувствующий. — Сколько лет ты уже ищешь способ умереть?
Я обернулся. Её двуликое лицо казалось почти красивым в золотом свете заката — живая половина затмевала мертвую.
— С того дня, как чуть не разрушил девять миров. Ты помнишь.
— Помню. — Хель подошла ближе, и воздух стал пахнуть могильной землей. — И знаю, почему ты здесь, среди этих болтливых греков. Надеешься, что их философы найдут ответ на твою проблему?
Я усмехнулся горько. Философы. Они рассуждали о смерти, не зная её вкуса.
— Они говорят о смерти как об освобождении. Красивые слова для тех, кому она доступна.
— Есть место, где твои мечты могут осуществиться, — сказала Хель, и в её голосе прозвучала нота, которую я не слышал веками. Надежда? — Рим. Там ищут способы убивать богов.
Мое сердце — если оно еще билось после стольких лет — замерло.
— Богов нельзя убить, человеку.
— Нельзя было, — поправила она. — Но римляне... они амбициозны. И изобретательны. Они собирают знания со всех концов мира. Египетские свитки, вавилонские заклинания, друидские секреты. Ищут то, что может прекратить бессмертие.
Я посмотрел на неё внимательно. За тысячи лет я научился читать даже божественные лица.
— Почему ты говоришь мне это? Что тебе за польза от моей смерти?
Хель отвернулась к морю. Мертвая половина её лица была обращена ко мне.
— Потому что некоторые грехи слишком тяжелы даже для бессмертия. И потому что в Риме начинается нечто, что изменит мир богов навсегда. — Она снова посмотрела на меня. — Твое место там, Виктор. В последней битве.
Ветер с моря стал холоднее. Я знал — это знак. Хель уходит.
— Рим, значит, — прошептал я.
— Рим, — подтвердила она, и растворилась в сумерках, оставив лишь запах могильных цветов.
Я остался один с морем и своими мыслями. Впервые за века во мне шевельнулось что-то похожее на надежду. Возможно, римляне действительно найдут способ. Возможно, я наконец обрету покой.
Или найду новый способ разрушить мир.
Корабль качало уже третий день, но меня не укачивало — одно из немногих преимуществ проклятого бессмертия. Греческие моряки поглядывали на меня с опаской. Наверное, думали, что я слишком спокоен для простого смертного в такой шторм.
Если бы они знали.
Капитан — смуглый хитрец с Родоса — подошел ко мне, когда на горизонте показались очертания Сицилии.
— Вы уверены, что хотите сойти здесь? — крикнул он сквозь вой ветра. — Мы же идем в Остию, как договаривались!
Я посмотрел на остров. Этна дымилась вдали, как гигантский жертвенник богов. Что-то тянуло меня туда — может, инстинкт, а может, простое любопытство. За столько веков я научился доверять таким порывам.
— Здесь сойду, — ответил я, доставая из кошелька еще несколько драхм. — За неудобства.
Капитан пожал плечами и дал команду к берегу.
Когда мы причалили к маленькой рыбацкой деревушке, я почувствовал то же, что и при встрече с Хель — присутствие чего-то древнего и могущественного. Только здесь оно исходило не от богини смерти, а от самой земли.
Неспешно сойдя по шаткому трапу, я услышал, как местные рыбаки говорят между собой. Латынь с сицилийским акцентом — странная смесь. Они обсуждали недавние землетрясения и говорили о том, что под Этной просыпается что-то страшное.
— Боги гневаются, — бормотал старый рыбак, чиня сети. — Вулкан говорит с ними на языке огня.