С этими словами она растворилась в вечерних тенях, оставив лишь запах увядающих цветов.
Я стоял посреди римской улицы, переваривая разговор. Хель была права — все действительно было в моих руках. Знания, возможности, помощник, время. Вопрос лишь в том, хватит ли у меня терпения довести дело до конца.
И готов ли я принять ответственность за то, что может получиться в итоге.
Глава 5
Рассвет застал меня во дворе виллы. Я поднялся раньше всех — старая привычка, выработанная за века жизни, полной опасностей. Сон давал отдых телу, но не душе, а утренние упражнения помогали привести в порядок и то, и другое.
Достав свой меч из ножен, я начал с простых движений — восьмерки в воздухе, диагональные удары, блоки. Клинок рассекал утренний воздух со знакомым свистом. Мышцы разогревались, вспоминая бесчисленные тренировки прошлых лет.
Постепенно я перешел к более сложным техникам. Комбинации ударов, которые выучил у скандинавских берсерков. Римские приемы, подсмотренные у гладиаторов. Греческая школа фехтования, освоенная в Афинах. Египетские техники работы с изогнутыми клинками.
За века странствий я собрал знания десятков боевых школ, и теперь мой стиль был уникальной смесью всего лучшего, что создали воины разных народов.
Меч становился продолжением руки, рука — продолжением мысли. Тело двигалось без участия сознания, следуя мышечной памяти, отточенной столетиями практики. Это было похоже на медитацию — разум очищался от ненужных мыслей, оставаясь сосредоточенным только на движении.
Удар сверху — блок — контратака снизу — разворот — боковой удар. Каждое движение было точным, экономичным, смертоносным. Даже сейчас, когда я сражался лишь с воздухом, мышцы помнили реальные битвы, настоящую кровь, крики умирающих врагов.
Слишком много крови на моих руках. Слишком много смертей. Может быть, поэтому я и ищу собственную — чтобы уравновесить счет.
Я перешел к техникам без оружия — удары руками и ногами, захваты, броски. Тело должно было быть готово к любой ситуации. Меч мог сломаться или потеряться, но руки и ноги всегда при тебе.
Комбинация из египетской борьбы — захват за запястье, подсечка, бросок с переворотом. Римский кулачный бой — серия быстрых ударов в корпус. Греческий панкратион — удушающий захват, который мог сломать шею за секунды.
Солнце поднималось все выше, согревая воздух. Тело покрылось испариной — приятное ощущение после умственной работы вчерашнего дня. Физические упражнения приводили в равновесие не только мышцы, но и мысли.
Разговор с Хель заставил меня по-новому взглянуть на ситуацию. Она была права — все действительно в моих руках. Знания есть, возможности есть, помощник есть. Дело только за временем и упорством.
Но готов ли я к тому, что создание средства против бессмертия может занять годы? Десятилетия? Хватит ли терпения у Марка? У Корнелия? У меня самого?
Закончив тренировку, я вытер пот и убрал меч в ножны. Тело было готово к новому дню, разум — очищен и сосредоточен. Пора было возвращаться к алхимии.
В доме уже проснулись слуги, готовившие завтрак. Скоро проснется и Корнелий, и Марк. Еще один день поисков способа умереть. Еще один шаг к цели, которая может оказаться недостижимой.
Но попытаться стоило. Хель была права и в этом — иногда важна сама попытка, а не только результат.
Хотя для бессмертного результат все-таки важнее.
После тренировки ванна была особенно приятной. Теплая вода смыла пот и усталость, а массаж специальными маслами, которые я попросил купить у сирийского торговца, помог расслабить мышцы. За века жизни я научился ценить такие простые удовольствия — они напоминали о том, что даже бессмертный остается в какой-то степени человеком.
Выйдя из бани, я направился на кухню. Слуги как раз готовили обычный римский завтрак — хлеб, оливки, сыр, разбавленное вино. Неплохо, но однообразно.
— Позвольте мне приготовить что-то особенное, — сказал я главному повару — грузному римлянину с добродушным лицом.